Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

© Фото Надежды Красновой

Последним годом старого мира был 1913-й. В советскую эпоху именно на него ссылались, когда хотели доказать, какой отсталой была раньше Россия. Сегодня о нем же вспоминают, чтобы сказать, какой Россия была передовой. Но из двух сказок не сложить одной правды.

Отсчет XX века часто начинают с 1914 года. Слишком уж велик был контраст между спокойным с виду 1913-м и следующим годом, когда весь мир полетел вверх тормашками. На самом деле, история вовсе не была такой простой, но в принятии 1913 года за точку отсчета логика есть. Для очень немалой части человечества, и уж для нашей страны точно, после него действительно настала совершенно другая эпоха.

Советский режим очень любил сравнивать свою экономическую статистику с провальной будто бы российской статистикой 1913 года. Это действительно смотрелось бы крайне эффектно, если бы советская статистика не была лживой. Ну а сегодня задают тон совершенно другие голоса, бесхитростно повествующие о давнем преуспевании России как об абсолютно очевидном факте: если бы Россия сто лет назад не сошла вдруг с правильного пути, по которому якобы уверенно и без колебаний двигалась, то сегодня стала бы первой державой мира.

На самом деле, все было куда интереснее и поучительнее, чем оба эти сказания.

Чтобы сравнить мировую экономику столетней давности с сегодняшней, нужна какая-то общая шкала. Нагляднее всего было бы взять величины валовых внутренних продуктов главных стран и территорий в 1913 году и сопоставить с сегодняшними. Проблема тут одна. Сто лет назад ВВП никто не вычислял, и о ценности этого параметра даже не догадывались. Поэтому любые имеющиеся расчеты давних ВВП разных стран выполнены сравнительно недавно, сделаны задним числом и поэтому носят сугубо прикидочный характер. Однако они настолько занятны, что отказаться от них просто обидно. Поэтому возьмем их в округленном виде из сборника «Мировая экономика: глобальные тенденции за 100 лет» .

Что же до сегодняшних ВВП в разных государствах (вычисленных по паритету покупательной способности), то они ежегодно подсчитываются сразу несколькими международными экономическими организациями, и радикальных разногласий относительно их величин сегодня нет.

Вот и сравним. Посмотрим, что случилось за последние сто лет с экономиками тех стран и земель, которые в 1913 году признавались великими державами или были таковыми в предыдущие века, или же просто обладали такими большими территориями и ресурсами, что имели надежду претендовать на этот статус хотя бы в будущем.

Главные страны и территории в 1913 году можно было разбить в экономическом смысле на пять групп.

Во-первых, те, которые можно было назвать «старые богатые». То есть, Британия (9% тогдашнего мирового ВВП) и Франция (6%). Это державы, которые знали лучшие времена, но в конце XIX - начале XX века все явственнее отставали.

Во-вторых, «новые богатые», к 1913 году заметно обошедшие «старых». А именно, новая экономическая сверхдержава США (24% мирового ВВП) и Германский рейх (9%), который, в отличие от Британии, так и не стал мировым финансовым центром, но в промышленном отношении уже явно ее опередил. Не по размерам экономик, но по богатству на душу населения, к этой же группе принадлежали тогдашние британские доминионы Канада (1,4% мирового ВВП) и Австралия (0,9%), с их совсем небольшим тогда населением, но гигантскими территориями.

Следующую, третью по счету, группу назовем «догоняющими державами первого эшелона». Это были Россия (6% мирового ВВП, считая в нынешних границах; а в тогдашних имперских, более обширных, чем потом границы СССР - даже 9%), Австро-Венгрия (по примерному подсчету, больше 4%), Италия (3,6%), Япония (2,8%), Испания (больше 1%), Мексика (0,9%) Аргентина (0,7%).

Державы этого эшелона в 2-4 раза уступали «богатым» по производству на душу населения. Скажем, Италия по этому параметру отставала от США в два с лишним раза, Аргентина - в 3 раза, а Россия - примерно в 3,5 раза (это если в сегодняшних границах; в границах империи соотношение было бы хуже). Зато тогдашние Япония, Австро-Венгрия или Мексика в подушевом производстве отставали от России (взятой в сегодняшних границах) раза в полтора.

Четвертую группу составляли «догоняющие державы второго эшелона», уступавшие первому в подушевом производстве еще раза в 2-3, - например, Бразилия (0,7% мирового ВВП) и тогдашние японские колонии Корея и Тайвань.

При всем своем разнообразии, «догоняющие державы» обоих эшелонов достаточно быстро росли и этим принципиально отличались от группы № 5 - «архаичных и стагнирующих» стран и территорий, включая и бывшие великие державы Востока. К этой группе относились Китай (7% мирового ВВП и четверть населения планеты), Британская Индия (5% мирового ВВП и шестая часть жителей мира), а также принадлежавшая голландцам будущая Индонезия (0,8% мирового ВВП) и т.д.

И где-то посередине между четвертой и пятой группами можно было поставить Османскую империю, в далеком прошлом сверхдержаву, а в начале XX века страну с населением средней численности, сжимающимися владениями и неуверенно растущей экономикой.

Какой-нибудь аналитик 1913 года, ориентируясь на тогдашние темпы экономического роста и скорости увеличения населения, мог бы сконструировать будущее примерно так.

Из «богатых» наилучшие перспективы он увидел бы у США, Германии и Канады, а наихудшие - у застойной Франции, способной, как казалось, со временем даже и выпасть из клуба богатых держав.

Из «догоняющих» Италия и Аргентина выглядели вполне способными сравнительно быстро дорасти до «богатых». А немного позднее вступить в этот клуб, возможно, смогли бы Россия (по крайней мере, в виде своего ядра, без отстающей имперской периферии), а также Япония и, пожалуй, Испания и даже Мексика, к началу 1910-х годов уже тридцать лет процветавшая под мудрым ярмом тамошнего Столыпина, диктатора-прогрессиста Порфирио Диаса.

Причем по абсолютным размерам экономики Россия прочно заняла бы вторую после США экономическую позицию в мире, не имея, впрочем, серьезных шансов вырваться на первое место.

Насчет Австро-Венгрии наш мысленный эксперт вряд ли высказался бы ясно - слишком уж разношерстна, а относительно Бразилии проявил бы осторожный оптимизм, указав, однако, что ей еще работать и работать.

Китаю или Турции наш предсказатель, видимо, предрек бы печальную судьбу быть разделенными между более сильными соседями, а на такие малоизвестные края, как Корея или Тайвань, вообще вряд ли стал бы тратить свой интеллектуальный ресурс.

А теперь обратимся к тому, что за эти 100 лет произошло на самом деле.

Человечество стало жить заметно богаче. Мировой ВВП за столетие вырос раз в 12, если не в 15. Из клуба «богатых» никто не выпал, опасения насчет Франции не сбылись. Но, поскольку население планеты выросло за это время больше, чем в 4 раза, а в средней европейской стране число жителей увеличилось только в 1,5-1,8 раза, доли в мировой экономике у большинства этих государств стали куда скромнее.

Вот главные из сегодняшних европейских членов клуба «богатых». Первой, и по абсолютной мощи, и по богатству на душу, осталась Германия (3,9% мирового ВВП). Италия (2,3%) и даже Испания (1,8%) более или менее оправдали надежды: хотя они и перестали быть «догоняющими», въехав нынче в стагнацию, однако успели перед этим стать достаточно «богатыми». Британия (2,9%) и Франция (2,8%) выравнялись и остаются очень зажиточными. В кусках распавшейся Австро-Венгрии можно сегодня увидеть все - от богатства (в Австрии, Словении, Чехии) и до скромной бедности (в украинской Галиции или румынской Трансильвании). Ну а в целом страны Западной и Центральной Европы, хоть и лишились имперского блеска, но сохранили процветание, а многие из тех, кто в 1913-м процветания еще не достиг, с тех пор его обрели.

Что же до других континентов, то там «богатые-1913», резко увеличив за столетие не только хозяйственный потенциал, но и число своих жителей, сохранили, а то и увеличили собственный вес в мировой экономике: США и сейчас производят 19% мирового ВВП, Канада - 1,8%, Австралия - 1,2%.

Аргентина, некогда первая по размеру своей экономики держава Латинской Америки, уверенно претендовавшая на европейский уровень развития, сегодня откатилась на собственном континенте на третье место (0,9% мирового ВВП), сильно уступив Мексике (2,1%) - тоже в общем и целом не оправдавшей ожиданий и оставшейся среди «догоняющих», и, в особенности, полной амбиций Бразилии (2,9% мирового ВВП).

Прорыв в клуб «богатых» Японии (5,6% сегодняшнего мирового ВВП) в целом предсказывался, хотя масштабы ее экономической мощи сто лет назад не предвидел, кажется, никто. Но уж то, что в этот же клуб проложат себе дорогу и прежние ее колонии - Республика Корея (2,0%) и Тайвань (1,1%), никому в 1913-м даже и в голову не приходило.

Но самым грандиозным сюрпризом стал рывок Китая (14% сегодняшнего мирового ВВП, хотя его доля в населении мира упала до менее чем одной пятой). Сегодняшний Китай уверенно возглавляет эшелон «догоняющих держав XXI века», хотя от него почти никто этого не ждал. Скорее уж от Индии, которая тоже движется в этом эшелоне, но на более скромной позиции (5,6% мирового ВВП; правда, надо учитывать, что сегодняшняя Индия - это лишь три четверти прежней британской колонии с таким же названием). В том же эшелоне все заметнее Индонезия (1,4%), о которой в 1913-м даже и не задумывались. И, вопреки ожиданиям, встает на ноги Турция, потерявшая после 1913-го еще половину прежних владений, но производящая сегодня 1,4% мирового ВВП и чувствующая себя весьма уверенно.

И вообще зона «архаичных и стагнирующих» стран и территорий в 2013 году, в отличие от 1913-го, охватывает не большую, а меньшую часть человечества. Максимум, четверть. Примерно пятая его часть сейчас находится в сообществе «богатых», а 55-60% - в коллективе «догоняющих».

И в этом сегодняшнем мире Россия занимает не самое убедительное место. Наша страна (3% мирового ВВП) по-прежнему среди «догоняющих». Отставание от США по производству на душу населения хоть и уменьшилось за сто лет, но вовсе не радикально - сегодня оно не трехсполовинное, а тройное. Да еще и целый коллектив, хоть и небогатых, но более динамичных «догоняющих» держав дышит в затылок.

Сходство с несколькими другими, тоже подававшими большие надежды в прошлом, но в итоге малоудачливыми странами, вроде Аргентины и Мексики, довольно очевидно. С той, однако, разницей, что их миновали мировые войны и многие прочие катаклизмы, и поэтому их население за сто лет выросло в 5-8 раз, а в России (в сегодняшних границах) - только в 1,6 раза.

А теперь пора вернуться к нашему стартовому вопросу: выходит, действительно 1913-й был для России последним годом движения по правильному пути?

Но перед этим надо уточнить, что ни одна из сегодняшних успешных стран не пришла к своему успеху прямой дорогой. Китай до середины XX века прозябал в расколе, войнах и разорении, а на траекторию стремительного роста вышел только в конце 1970-х годов, круто изменив свою идеологию и политику.

Германия, Япония и Корея, как и мы, были разрушены в войнах, но поднялись, изменив свои экономические модели, причем некоторые из них обновляли их неоднократно. Главные европейские страны резко изменили свои системы и рванули вперед во время так называемого «великого тридцатилетия» 1945-1975 годов. Британии дал второе дыхание неоконсерватизм Маргарет Тэтчер. Бразилия за последние четверть века полностью обновила свою экономическую и политическую системы и обзавелась диверсифицированной экономикой и демократическим режимом.

В прошедшие сто лет процветал только тот, кто всегда был в поиске и умел вовремя меняться. Аргентина, которая однажды и надолго сделала ставку на производство зерна и мяса для мирового рынка, а во внутренней политике - на крикливый популизм, по уши увязла в застое. И та же Япония уже два десятка лет топчется на месте, потому что не знает, как обновить свою созданную в конце 1940-х - начале 1950-х систему, которая сначала очень помогала ей расти, а сегодня превратилась в гирю на ногах.

Что же до нашей страны, то, создав тоталитарную социалистическую экономику, мы не только очень сильно пострадали, но и многое выжали из ее возможностей, и вышли на высшую точку ее развития где-то в 1950-е годы. В те времена Советский Союз действительно был второй экономической державой мира, хотя и сильно отставал от США. И если бы нам тогда хватило ума выйти из социализма, как это четверть века спустя сделали китайцы, то сегодня были бы высокоразвитой страной.

А теперь, с пониманием того, что раз и навсегда выбранного «верного пути» вообще быть не может, еще раз посмотрим на тот путь, каким Россия двигалась в 1913-м. Цифры возьмем из статистико-документального справочника «Россия 1913 год» .

Действительно, российские темпы экономического роста были в первые полтора десятилетия XX века достаточно внушительны - хотя и ниже, чем в США, но выше, чем в Австро-Венгрии, не говоря о Франции, и примерно такие же, как в Италии и даже, возможно, в Германии. Но при каких условиях этот рост мог продолжаться и дальше?

Условий было несколько.

Во-первых, были необходимы мирное развитие и стабильность сложившихся экономических связей.

Главным внешнеторговым партнером России была тогда Германия. Туда направлялось 30% российского экспорта и оттуда приходило 48% российского импорта. Любая крупная война нанесла бы страшные удары по только еще формировавшимся в России современным хозяйственным институциям, а война именно с Германией вообще была с экономической точки зрения полным помешательством.

Понимала ли это российская власть? Никоим образом. Она неотрывно размышляла о расширении имперских владений в Китае, в Иране, на Балканах и, особенно, о захвате Босфора и Дарданелл. Как и другие правительства великих держав, правительство Николая Второго даже и не пыталось всерьез предотвратить мировую войну, для России еще более губительную, чем для остальных. Наоборот, оно воображало, что эта война поможет решить все те ложные задачи, которые в его глазах заслоняли задачи подлинные и безотлагательные.

Вторым по значимости, после сохранения мира, условием устойчивого роста были инвестиции в то, что сейчас называют «человеческим капиталом». В первую очередь, инвестиции в народное образование. Уровень грамотности в Европейской России достиг в 1913-м лишь около 30% и был куда ниже, чем в Австро-Венгрии или Италии, которые и сами далеко не блистали. Но расходы на образование составляли всего 4,6% трат госбюджета, почти вдвое меньше, чем одни только расходы на Военно-морской флот.

А в целом российский военный бюджет достигал 30% всех государственных трат и в 1913-м слегка превосходил даже приводившие в содрогание всю Европу немецкие военные траты того же года, не говоря уже о французских или британских. Это была даже не подготовка к войне, к которой, как выяснилось в следующем году, подготовились очень неважно, а просто привычный способ существования российского аппарата власти.

И еще столько же денег государство тратило на другие, увлекавшие его, непроизводительные проекты, которые тоже вытягивали соки из экономики, но при этом не повышали качество жизни и профессиональную квалификацию людей и не давали убедительной хозяйственной отдачи.

То есть, реальными приоритетами царского режима были: имперство, транжирство денег и милитаристские спектакли, а вовсе не рост свободной экономики и социальная модернизация.

Единственной крупной рациональной статьей расходов было сооружение и содержание железных дорог (21% государственных трат). Зато совершенно символические средства вкладывались в модернизацию сельского хозяйства, в котором было занято больше 70% всей рабочей силы страны. А эта модернизация была третьим из ключевых условий дальнейшего роста. И это условие тоже не выполнялось даже и наполовину.

Главное направление столыпинской политики - превращение крестьян-общинников во владельцев маленьких (в среднем около 10 га) и экономически малоэффективных наделов не устраивало крестьянское большинство и вело в социальный и хозяйственный тупик.

Другое направление этой политики - предоставление крестьянам-переселенцам крупных наделов земли на новоосваиваемых территориях восточнее Урала, в духе американского «Хомстед-акта», было несравнимо более перспективным, однако требовало серьезных государственных расходов. Но на эту критически важную задачу выделяли даже меньше денег, чем на просвещение.

И, наконец, четвертое условие. Российский экспорт, выручка от которого позволяла ввозить современные промышленные товары и технику, состоял в основном из зерна и других продуктов питания. Это выглядело хорошей обменной схемой, но в перспективе вело в ту же ловушку, в которую потом попала Аргентина. Перенастройка экономики на увеличение производства и экспорта готовых изделий, сложных в изготовлении и требующих по-другому подготовленной рабочей силы, других специалистов и других источников инвестиций, была возможна лишь при активной и дальновидной образовательной, социальной и налоговой политике, которую бюрократия монархического режима не способна была даже сформулировать, не то что осуществить.

Все это, вместе взятое, убеждает в том, что экономическое чудо, реально происходившее в России в последние пару десятилетий до Первой мировой войны, успело исчерпать свой первоначальный потенциал и не могло продолжаться дальше без радикальной смены управленческих и расходных приоритетов. А эта смена, судя по всем признакам, была неосуществима без смены государственного строя.

Так что революция была, в общем-то, неизбежна. Почему она прошла именно по большевистскому сценарию, вовсе не единственному из возможных, вопрос отдельный. Но фактом является то, что именно советско-большевистский режим своими варварскими способами сумел соединить вещи, несоединимые ни в какой гуманной общественной системе: с одной стороны, грандиозную милитаризацию, которую проводил и прежний режим; а с другой, - подкрепленный подъемом образования и новых технологий, стремительный экономический рост, который прежний режим, оставаясь самим собой, поддерживать был уже не способен. Советская система поэтому была не только аномалией, но еще и ответом на вызов времени.

Ответом, мягко скажем, не лучшим из возможных. Но вызов-то был, и именно неумение его не заметить погубило царский режим. «Правильная экономическая политика» 1913 года на самом-то деле свое отработала и должна была трансформироваться во что-то другое. И этим «другим» стала экономическая политика советского тоталитаризма, крайне жестокая, но на какое-то время эффективная. Которая потом, в свою очередь, не смогла ответить на новые вызовы, тоже зашла в тупик и тоже обрушилась вместе со всем советским строем.

Видя дефекты, скрывавшиеся за фасадом экономического чуда 1913 года, дивишься тому, сколько из них возродились в сегодняшней нашей экономической системе. Снова культ транжирства, милитаризации и государственного предпринимательства, при нежелании и неумении продвигать образование, технологически переоснащаться, культивировать экономическую свободу, - одним словом, осваивать все то, что делает общество современным и способным к самостоятельному развитию.

Поэтому трансформация опять назрела. В Кремле сейчас, кажется, мечтают повторить что-то, похожее на советский экономический скачок. Но это наивная фантазия. У путинской бюрократии нет усердия прежних коммунистов-сталинистов. У народа нет прежних сил и прежней жертвенности. А вокруг поднимаются новые, многолюдные и полные энергии державы, которых чужой административной истерией не напугаешь.

Что же до другого варианта трансформации - строительства экономики современного типа, то в нынешнем нашем климате это тоже фантазия. Только не наивная. Потому что другого пути все равно не будет.

Сергей Шелин

В советское время показатели экономического развития любили сравнивать с 1913 годом. Это было оправдано, так как то был последний мирный год перед Первой мировой войной. В наше время сложился устойчивый исторический миф о том, что революция срезала Россию на взлёте экономическом и социальном. Замечательная выкладка статистических данных Российской Империи начала XX века. Особенно полезно познакомиться с ней тем, кто склонен идеализировать наше дореволюционное прошлое. Для удобства чтения и усвоения взял на себя смелость разбить пост уважаемого felix_edmund в "Прорыв" 1913 года, России которую мы потеряли на несколько частей

Тут на днях, в твшоу "Время покажет", у накалённого антисоветчика и антилениниста Пети Толстого, "просвещённая" либеральная общественность нам рассказывала, в очередной раз, свой розовый миф о России 1913-года которую мы потеряли. Очень кстати пришёлся материал А.Брусилова, как раз в конкретных цифрах и по пунктам, описывающий тот "неимоверный прорыв" 1913 года в промышленности, в социальной сфере:

Царская Россия в цифрах

Я давно интересуюсь историей. Поэтому вынужден критиковать некоторых авторов, вещающих о процветающей и изобильной России до 1917 г. Увы, факты говорят обратное.

Промышленность

Прежде всего Россия даже по объемам промышленного производства отставала от США, Англии, Германии и Франции. Доля ее в совокупном промышленном производстве пяти вышеперечисленных держав составляла всего 4,2%. В общемировом производстве в 1913 г. доля России составляла 1,72%, доля США - 20, Англии - 18, Германии - 9, Франции - 7,2% (это все страны, имеющие население в 2-3 раза меньше, чем Россия). И это при том, что в России в 1913 г. был рекордный (80 млн.т.) урожай зерновых. По размерам валового национального продукта на душу населения Россия уступала США - в 9,5 раза, Англии - в 4,5, Канаде - в 4, Германии - в 3,5, Франции, Бельгии, Голландии, Австралии, Новой Зеландии, Испании - в 3 раза, Австро-Венгрии - в 2 раза.

Россия не то что "рванула", а продолжала отставать - в 1913 г. ее ВНП соотносился с ВНП Германии как 3,3 к 10, в то время как в 1850 г. соотношение равнялось 4 к 10.

Объемы промышленного производства в 1913 г.:

Общие, млрд.руб На душу населения, руб.
США 38,13 397,19
Великобритания 15,5 336,96
Германия 12,4 182,35
Франция 10,54 263,5
Россия 7,75 44,29

На 24472 заводах имелось всего 24140 злектрических, паровых, дизельных двигателей (со средней мощностью 60 л.с.). То есть даже не всякий завод имел хотя бы один двигатель. Вот вам и "передовые технологий". По энерговооруженности и механовооруженности Россия отставала от США в 10 раз, от Англии - в 5, от Германии, Бельгии, Новой Зеландии в 4 раза. Добавим сюда же еще один интересный факт: в 1913 г. в США имелось 3,035 млн. абонентов телефонной сети, в Германии 797 тыс., в Англии 536,5 тыс., во Франции - 185 тыс., в Австро-Венгрии - 110 тыс., в Швеции - 102 тыс., в Дании - 98 тыс., а вот в России - 97 тысяч абонентов. И это при российских-то расстояниях...

В 1913 г. Россия импортировала из других стран более 1 млн. т. стали и 8,7 млн. т. каменного угля.

Приведем еще несколько цифр. В 1913 г. США выплавили 25 млн. т. стали, Россия - 4,2 млн. т., за 5 лет в США выплавка стали возросла на 5 млн. т.,- в России на 1,7 млн. тонн (в среднем на 1 млн., и 0,34 млн. т. в год). 1% прироста выплавки стали тянул в США на 200 тыс. т., в России всего на 25 тыс. т. - в 8 раз меньше.

Уровень производительности труда в промышленности в России был меньше чем: в США - в 9 раз; в Англии - в 5 раз; в Германии - в 4 раза.

В 1909-1914 гг. англичане наклепали 64 крупных надводных корабля, немцы - 47, французы - 24, итальянцы - 16, Россия с потугами достроила и вновь создала 10 надводных кораблей класса линкор-крейсер. И это при всем том, что в России военные расходы в 1908-1913гг. составляли 32 - 33% от общей суммы госбюджета.

Эффективность экономики

Возьмем теперь госбюджет. Сколько проклятий было обрушено на головы большевиков и КПСС за "пьяные" бюджеты, начиная с середины 70-х годов. Но что мы видели в царской России? Вот "Статистические Ежегодники России" (под редакцией директора Центрального статистического Комитета МВД Н.Н.Белявсгого) за 1908-1913гг., ежегодники мировой статистики С.Запа "Социально-политические таблицы всех стран мира" издательства "Сотрудничество" Москва.

Итак, 1908-1913 гг. общие суммы доходов, поступивших в бюджет, составили: 14987 млн. руб., в том числе доходы от водочной монополии: 3993 млн. руб. (26,64%), прямые налоги: 1115 млн. руб. (7,44%), косвенные налоги: 3111 млн. руб. (20,76%), пошлины: 943 млн. руб. (6, 29%)

Западу нечего было бояться "рванувшей" вперед России. Чем эффективнее работала экономика России, тем больше дохода получали банки западных стран. В 1887-1913 гг. Запад инвестировал в Россию 1783 млн. золотых рублей. За этот же период из России было вывезено чистого дохода - 2326 млн. золотых рублей (превышение за 26 лет доходов над инвестициями - на 513 млн. золотых рублей). Ежегодно переводилось за границу выплат по процентам и погашениям займов " до 500 млн. золотых рублей (в современных ценах это 15 млрд. долл.).

Недешева была и жизнь в России. Так семья рабочего из 4-х человек в Санкт-Петербурге расходовала около 750 руб. в год. При этом расходы на питание составляли до 100% оплаты труда главы семьи из 4-х человек, а трудились, как правило, все, включая детей. Из оставшейся суммы до 45% шло на оплату жилья, до 25% - на одежду и обувь.

Для сравнения: у германского рабочего оплата питания семьи отнимала 20-25% зарплаты (одного взрослого), у английского - 40%.

Подводя итоги промышленного развития России в 1908-1914 гг., надо указать еще и на такой факт: в 1893-1900 гг. среднегодовой прирост промышленной продукции составлял 9%, а в 1908-1913гг. - 8,8%.

Параллельно с ростом промышленного производства шел процесс роста цен. В 1908-1913 гг. цены на потребительские товары возросли на 24%, зарплата же по России возросла в среднем на 34 руб. (на 14,52%), таким образом мы видим, что реальные доходы рабочих не возросли, а упали. Цены (оптовые) на пшеницу в 1901-1912 гг. возросли на 44%; на рожь - на 63,63% на свинину - на 55,86%. Естественно, что не менее чем оптовые, возросли и цены на продукцию хлебобулочной промышленности и на мясо в розничной торговле. В итоге в 1913 г. реальные доходы трудящихся в России составляли 90% от уровня 1900 г.

Наука и инженерия

И вновь вернусь к промышленности. Вспомните, на каких самолетах блистали Уточкин и Нестеров? "Ньюпор", "Фарман", "Бристоль-Бульдог", "Сопвич", "Фоккер". Англия, Франция, Бельгия.., но только не Россия. За 1914-1917 гг. было собрано всего 94 "Ильи Муромца" и то двигатели и приборы были импортные.

А автомобили? "Форд", "Мерседес-Бенц", "Фиат", "Рено", "Пежо". А где русские фирмы, производящие автомобили полностью (от сырья до готового изделия) -их нет.

На русских эсминцах, крейсерах и линкорах стояли немецкие и шведские турбины, английские гирокомпаса и дальномеры.

Я столь подробно разбираю отставания России не с целью посмаковать их. Нет. Я не менее многих горжусь Д.И.Менделеевым, К.Э.Циолковским, многими другими талантливыми учеными и инженерами. Я помню, что первые дизели и теплоходы были созданы в Коломне, я помню, что эсминцы типа "Новик" и русские паровозы считались эталонными, я помню, что Россия - родина радио, но, к сожалению, это были лишь лучики света в общей безрадостной картине.

Вспомним, что Менделеев и Сеченов (гордость России!!!) были забаллотированы в академии наук (вот если бы они были немцами...), изобретатель радиосвязи Попов так и остался скромным преподавателем в военно-морской школе.

Все это анализируется для того, чтобы не дать создать новую мифологию, ибо любой миф, в конце концов, оборачивается против себя самого, что мы видели на примере КПСС, когда Суслов, Яковлев и т.д. и т.п. изолгались сначала в одну сторону, а затем в другую.

Перемены в мире происходят медленно. Можно годами рассуждать об экономическом доминировании США, о быстро растущем Китае, о потере Россией своих прежних позиций после распада СССР. Но при этом сложившееся соотношение сил кажется почти застывшим, как будто мы наблюдаем грандиозные всемирные экономические гонки в замедленной съемке.

Картина будет выглядеть совсем иначе, если взглянуть на нее издали. Давайте сравним сегодняшнюю ситуацию в мировой экономике с тем, что было 100 и 50 лет назад - в 1913 и 1963 годах.

№	1913 год	ВВП, млрд. долл. 2012 г.	1963 год	ВВП, млрд. долл. 2012 г.	2012 год	ВВП, млрд. долл. 2012 г.
1.	Британская империя	986	США	4070	США	15660
2.	США	917	СССР	1572	Китай	12380
3.	Российская империя	464	ФРГ	1095	Индия	4735
4.	Германия	440	Япония	872	Япония	4617
5.	Китай	428	Великобритания	862	Германия	3194
6.	Франция	299	Франция	717	Россия	2509
7.	Австро-Венгрия	177	Китай	708	Бразилия	2362
8.	Япония	163	Италия	653	Великобритания	2323
9.	Италия	162	Индия	635	Франция	2253
10.	Нидерланды	123	Бразилия	339	Италия	1834

Какая из крупных стран стала чемпионом экономического роста за 100 лет? Как ни странно, это не Китай и не Япония. Обе эти страны в разные периоды показывали феноменальные темпы роста, у обеих ВВП увеличился почти одинаково - в 28 с дробью раз. И все-таки это не идет ни в какое сравнение с результатом Бразилии, которая добилась роста ВВП за 100 лет в 70 раз!

Главным неудачником столетия, опять-таки вопреки ожиданиям, оказалась не Россия, а Великобритания. В 1913 году «владычица морей» с ее многочисленными колониями и доминионами была лидером мировой экономики, а в наши дни она занимает довольно скромные позиции. Ее ВВП вырос всего лишь в 2,36 раза, в то время как у России в 5,4 раза. Конечно, в основном это связано с распадом империи. Но ведь и Россия пережила распад, причем дважды, потеряла огромные территории. Если же взять наши страны в современных границах, то на территории Соединенного Королевства рост ВВП по сравнению с 1913 годом составил только 5,8 раза, а у Российской Федерации 10,7 раза. По мировым меркам скромно, но вполне на уровне ведущих стран Европы.

Наконец, надо отметить еще один интересный и неожиданный для многих факт. Часто приходится слышать, что Российская империя была отсталой страной, а Советский Союз бурно развивающейся державой, которая успешно догоняла Америку. Однако в 1913 году ВВП России составлял 50,6% от уровня США. Так близко подойти к США в своем экономическом развитии СССР не удалось больше никогда. В 1963 году его ВВП составил лишь 38,6% от американского. С третьего на второе место в мире он переместился только благодаря распаду Британской империи, однако при этом от лидера отстал еще больше.

Кстати, реальная заработная плата русского рабочего (с учетом дешевизны жизни в России) в 1913 году составляла 85% от уровня США и была второй в мире. Это не антисоветская пропаганда, а научные данные советского академика С.Г.Струмилина, известнейшего специалиста в области экономической статистики. По абсолютному уровню жизни людей СССР догнал царскую Россию только к началу 1960-х годов, потеряв полвека, а по относительному, в сравнении с другими странами, не догнал Российскую империю никогда.

Это наглядно показывает, что царская власть без пафосных лозунгов успешно развивала экономику и улучшала условия жизни в нашей стране, а советский режим громко вещал о своих успехах, приносил огромные человеческие жертвы, но на деле не сумел даже сохранить ранее достигнутые позиции России в мире.

Реквизиты

Экономическая политика царского правительства после кризиса 1900‐1903 гг.

В начале ХХ столетия российский промышленный капитал остро нуждался в долгосрочных кредитах, что нашло выражение в быстром акционировании отечественной промышленности. После кризиса 1900‐1903 гг. происходила массовая реорганизация единоличных промышленных предприятий в акционерные общества, а по существу ‐ мобилизация промышленным капиталом свободных финансовых средств. Это касалось, прежде всего, средних и мелких предприятий. Крупные же промышленные акционированные предприятия осуществляли финансовую реорганизацию через банковские учреждения, зачастую являвшиеся филиалами крупных зарубежных банков.

В движении капиталов между Россией и иностранными денежными рынками усматривается три этапа. На первом этапе (1904‐1905 гг.) имел место отток капиталов, в том числе и иностранных из России. Сотни миллионов рублей золотом было переведено за границу. На втором этапе (1906‐1909 гг.), когда экономическая конъюнктура стабилизировалась, иностранные капиталы начали возвращаться в российскую экономику, но в незначительных объемах. Третий этап (1909‐1914 гг.) – это период активного привлечения иностранных капиталов царским правительством.

Правительство России полагало, что без притока иностранных капиталов отечественная промышленность развиваться не сможет. Такая позиция была обусловлена тем, что промышленный подъем 90‐х гг. в значительной степени обеспечивался государственными заказами, и стоило только сократиться этой поддержке, как обнаружилась вся неприспособленность многих отраслей промышленности к обслуживанию отечественного внутреннего рынка.

Отметим также, что инициатива по привлечению французского и бельгийского капиталов в Россию принадлежала, прежде всего, французским банкам, представители которых (Вернейль и др.) предложили министру финансов В.Н. Коковцову образовать мощную финансовую группу для содействия развития промышленности в России. Предполагалось что российские банки разделят с французскими ответственность за развитие промышленных предприятий. Министр финансов В.Н. Коковцов поддержал эту инициативу. Таким образом, концентрация промышленности обеспечивалась деятельностью крупных банков, которые полностью управляли рынком. Уже к 1913 г. более 50% банковских сделок стало производиться через посредство шести санкт‐петербургских банков, в свою очередь контролировавшихся иностранными банками. Например, в 1914 г. 65% капитала самого крупного Русско‐Азиатского банка принадлежало французским вкладчикам.

Годы подъема (1909‐1913 гг.) характеризовались для финансовой системы России значительным увеличением источников свободных денежных средств. Явным показателем такого увеличения стал рост вкладов на текущих счетах в кредитной сети, причем только в коммерческих банках сумма их увеличилась к 1913 г. до 3,3 млрд. руб., против 1,3 млрд. руб. в 1900 г. Увеличилось и количество кредитных билетов в обращении при высокой золотой их обеспеченности. Все эти источники дали на рынке денежных капиталов в России увеличение оборотных средств народного хозяйства на 2‐2,25 млрд. руб. Причинами этого явления стали высокие размеры экспорта хлеба и повышение на 30‐40% цен на международном хлебном рынке. Соответственно, увеличился спрос со стороны сельского хозяйства на продукцию легкой и тяжелой промышленности.

Другим важным показателем экономического подъема стал рост внутренних накоплений в промышленности. Средний процент прибыли в 1911‐1914 гг. равнялся 13%, а на выдачу дивидендов в среднем приходилось 6,6%, что составляло половину прибыли, а в общем итоге сумму в миллиард с лишним рублей.

В целом за период 1891‐1914 гг. в акционерную промышленность было вложено основных капиталов 2330,1 млн. руб. Фактическим источником этого вложения послужила не только чисто промышленная прибыль, но и приток иностранного капитала. На долю же внутреннего накопления приходилось 1188 млн. руб., или 50,9% всего прироста основных капиталов, что соответственно составит 2349,7 млн.рублей прибылей и 1063,8 млн.руб. дивидендов. Вот этими‐то огромными финансовыми резервами стал распоряжаться иностранный, преимущественно французский и английский финансовый капитал, фактически подчинив себе российскую промышленность через дочернюю систему российских банков. Следует также учитывать, что примерно 50% прибыли в виде дивидендов вывозилась в виде платежей за границу. Так, профессор С.Г.Струмилин определял экспорт промышленных прибылей к 1913 году из России за границу в размере 721 млн.рублей.

Ссылка же на то, что 70% всей эмиссии ценных бумаг за 1908‐1912 гг. были реализованы внутри страны и только 30% за границей, говорит лишь о том, что на внутреннем рынке реализовывались большие массы закладных листов земельных банков (свыше 2 млрд. руб., из общей суммы эмиссии в 5,2 млрд. руб.). Долговые обязательства разорявшегося помещика не находили держателей на европейских денежных рынках, они вынужденно реализовались внутри страны при активной поддержке государства. Если же исключить из общей суммы эмиссии ипотечные ценные бумаги, то обнаружится, что 53% промышленных и железнодорожных ценных бумаг было реализовано за 1908‐1912 гг. за границей.

Внедрившись в банковскую систему иностранный капитал стал распоряжаться огромными резервами внутреннего накопления в России. В этом плане показательна речь П.П. Рябушинского, крупнейшего русского фабриканта, произнесенная им на Всероссийском торгово‐промышленном съезде в Москве (19 марта 1917 г.). Он говорил: «Мы, господа, понимаем, что когда кончится война, то к нам направится поток германских товаров, к этому надо готовится, чтобы оказать сопротивление. Союзные страны (Франция, Бельгия и другие), каждая также имеет свои эгоистические побуждения. Это не значит, что мы должны отвергнуть иностранные капиталы, но нужно, чтобы иностранный капитал не являлся бы капиталом победителем, а чтобы ему был противопоставлен наш собственный капитал, для чего надо создать условия, при которых он мог бы возникать и развиваться. Нам нужна такая торговля, которая сумела бы вывозить наши товары на иностранные рынки. Наши консулы почти все иностранцы, недоброжелательно относятся к русским торговцам. Следовало бы созвать всех консулов в Санкт‐Петербург, и пусть все увидят, кому вверены наши русские интересы за границей. Для того, чтобы мы могли экономически сопротивляться иностранцам, необходимо не только искать пути проникновения на внешний рынок наших товаров, но и работать по созданию целого ряда новых качественных предприятий» .

Между тем международный баланс России оставался пассивным, и ей приходилось все больше экспортировать сельскохозяйственных продуктов по низким ценам, а покупать промышленную продукцию по высоким (как за рубежом, так и внутри страны) для сохранения золотого обращения. Тем самым был спровоцирован постоянный отток золота из России за границу. На повышение цен влиял и тот факт, что банки, расширяя кредит, постоянно увеличивали объем денежной массы в обращении. Таким образом, банковская кредитная экспансия провоцировала, в свою очередь, дополнительный отток золота за границу.

Изменение топливно‐энергетического баланса России как фактор «топливного голода»

Во второй половине ХIХ и в начале ХХ столетий топливно‐энергетический баланс российской промышленности существенно отличался от промышленно‐развитых стран мира. С 1867 по 1901 г. темп увеличения добычи нефти почти в 20 раз обогнал темп добычи угля. В то же время, как писал тогда Д.И. Менделеев, для современного мира основным топливом служил каменный уголь.

Какова причина такой специфичности топливно‐энергетического баланса России? Что толкнуло российскую экономику к использованию нефти в качестве промышленного топлива?

Во‐первых, этому российская промышленность была обязана воздействию технико‐экономических факторов. Как известно, при переработке тяжелой Бакинской нефти на керосин 70‐80% уходило в так называемые «остатки» (мазут), и эти «остатки» все шире применялись в качестве промышленного топлива, что было связано с изобретением и массовым выпуском «нобелевских форсунок» для использования мазута на фабриках, заводах, судах и паровозах и. Таким образом, мазут из отброса превратился в главный нефтяной товар.

Во‐вторых, существенную роль играла налоговая политика Министерства финансов, которое было заинтересовано в получении больших фискальных доходов с населения, потреблявшего керосин, наряду с получением дешевого мазута для собственных надобностей, поскольку значительная часть мазута шла в тот период на нужды казенных заводов и железных дорог. С 1888 г. акцизом были обложены все продукты из нефти. Акциз составлял по 40 коп. с пуда керосина и по 30 коп. с пуда тяжелых масел. Таким образом, для нефтепромышленников становится очевидной выгодность превращения сырой нефти не столько в керосин, сколько в мазут. Например, акциз на керосин, продаваемый внутри страны, в пять раз превышал себестоимость керосина фирмы «Братья Нобель» в 1879 г.

Результатом такой налоговой политики стало отставание темпа роста внутреннего спроса на керосин от темпа роста нефтедобычи. Снабжение российской промышленности мазутом ставилось в зависимость от расширения экспорта керосина за границу, а не от использования керосина внутри России. Это способствовало тому, что с 1887‐1888 гг. российская нефтепромышленность уделяла повышенное внимание свободному от акциза экспорту керосина за границу, вступая в борьбу со «Стандарт ойл» (США). Как отмечал С.М. Лисичкин, использование мазута в качестве котельного топлива было удобно, прежде всего, иностранным фирмам, действовавшим в России.

В результате к концу Х1Х в. в российской энергетике сформировалась энергорасточительная тенденция в расходовании нефтяных запасов.

Однако в конце XIX в. и начале XX в. под влиянием ценовых факторов соотношение между добычей угля и добычей нефти в России начинает меняться в пользу угля. В значительной мере это было связано с тем, что в России наблюдалось последовательное падение фонтанной добычи нефти в Баку и уменьшение нефтедобычи из скважин. Уголь постепенно начинал вытеснять нефть в качестве основного энергетического ресурса промышленности.

С начала XX века и вплоть до революции 1917 г. происходило последовательное повышение цен на энергоносители. По данным И. Дьяконовой, рост цен на нефть происходил не только из‐за увеличения издержек на добычу, но и вследствие монопольной ценовой политики нефтяных фирм. Например, в фирме «Братья Нобель» себестоимость добычи нефти с 1893 года по 1913 г. на нефть увеличилась в 4 раза, в то время как продажные цены на нефть на российском рынке за этот же период увеличились в 20 раз. В то же время российский керосин в 1894 г. продавался за границей в четыре раза дешевле, чем его продавали американские фирмы, а в 1912‐1913 гг. ‐ в 2 раза дешевле. Таким образом, к имевшимся объективным условиям для нехватки нефти в России прибавился монополистический фактор ценообразования.

Аналогичная ситуация складывалась и с углем. Как отмечал В.И. Фролов, искусственное повышение цен на уголь было связано как с высокой долей мазута, используемого в качестве топлива, так и с монополизацией угледобычи. В итоге, когда в 1907‐1913 гг. начался постепенный переход железнодорожного транспорта на каменноугольное топливо, а с 1908 г. произошло резкое увеличение потребления угля промышленностью – до 55%, при объемах потребления нефти ‐12,1 %. В России стал постепенно нарастать топливный голод, прежде всего, угольный.

Монополизация промышленности как один из факторов роста цен

Сочетание в российской экономике начала ХХ в. монополистической организации производства с протекционистскими тарифами позволило синдикатам поддерживать искусственно завышенные цены на внутреннем рынке при увеличении экспорта на зарубежные рынки даже по ценам ниже себестоимости. Высокие же цены на внутренних рынках могли компенсировать потери на экспорте. Выгодность такого рода деятельности была также связана с тем, что железные дороги, принадлежавшие государству или регулируемые государством, устанавливали более низкие тарифы на транспортировку грузов за границу, чем внутри страны.

Кризис 1900‐1903 гг. стимулировал процесс монополизации отечественной промышленности. Одной из причин кризиса являлось торговое посредничество, которое обходилось промышленности России очень дорого. Торговая прибыль была выше производственной. Так, дивиденды акционерных машиностроительных и механических предприятий в 1906‐1908 гг., составляли 2‐2,7%, а дивиденды торговых предприятий по этим же отчетам составляли 6‐7,9%. Таким образом, образование синдикатов открывало для промышленности способ освободиться от высоких посреднических торговых расходов.

Царское правительство считало целесообразным проведение и реорганизацию слабых и плохо организованных предприятий, восстановление основного капитала крупных предприятий; удешевление посреднических и торговых расходов путем синдицирования и монопольного регулирования сбыта промышленной продукции.

Кроме того, с 1901 г. из‐за сокращения объемов государственных заказов приток иностранных капиталов приостановился, а затем начался отток иностранных финансовых вложений. Однако иностранцы не могли вывезти обратно уже ввезенные средства производства, поэтому они также стремились синдицировать российскую промышленность. Так, в своей деятельности нефтяные монополии «Братья Нобель» и «Мазут» (Ротшильды), сосредоточившие 70% всей продукции керосина придерживались тактики понижения добычи нефти в целях удержания цен на нефть и нефтепродукты на уровне цен 1905 года. Недопроизводство мазута стала успешно использовать каменноугольная промышленность. В 1904 году был организован синдикат «Продуголь», совет которого находился в Париже. Руководство «Продугля» отчитывалось перед парижским комитетом о своей деятельности ежемесячно, а парижский комитет рассматривал сметы «Продугля» и устанавливал цены.

Основной задачей «Продугля» стало установление такого соотношения между производством и сбытом, при котором цены оставались на высоком уровне. С другой стороны «Продуголь» стал закупать кокс за границей, чтобы предупредить возможность прямых контактов российских покупателей с зарубежными производителями. Ценовая политика «Продугля» на внутреннем рынке сразу отразилась на угольных ценах: до 1905 г. цена на уголь не превышала 6,5 коп. за низший сорт и 7,5 коп. за высший сорт, то уже в 1907 г. по телеграмме из правления в Париже «Продуголь» поднял цены до 10 копеек за пуд. В период промышленного подъема в 1909‐1914 гг. «Продуголь» еще больше поднял цены на уголь, резко снизив добычу угля на своих предприятиях. В 1912 г. при основной цене в 8,6 коп. за пуд, а в августе 1914 г. «Продуголь» заявил уже 14 коп. за пуд, продажная цена «Продугля» была 11‐12 коп.

Все попытки Министерства путей сообщения сбить цену не удались, поскольку многие крупные чиновники в хозяйственном комитете МПС состояли на содержании «Продугля». В результате такой политики народное хозяйство стало испытывать огромный недостаток в топливе и парализующее влияние чрезмерно высоких цен.

Управление металлургического синдиката «Продамет» находилось в руках французских финансовых кругов, и их представитель П.Дарен оставался председателем «Продамета» во все время его существования. Синдицированные «Продаметом» заводы давали 74% всей имперской выплавки чугуна, а без Урала ‐ до 90%. В своей деятельности «Продамет» всячески поощрял сокращение производства и стремился держать рынок металлических изделий в напряженном состоянии.

В 1902 г цена чугуна была 40‐41 коп. за пуд, а пошлины на чугун по тарифу 1891 г. были установлены в 45‐52,5 коп. с пуда. Следовательно, высокая цена на чугун на внутреннем рынке поддерживалась высокими таможенными пошлинами. В 1911‐1912 гг. издержки производства на заводах «Продамета» не превышали 40‐45 коп., а на Юзовском заводе ‐ 31‐32 коп., в то время как цена в 1912 г. поднялась до 66 копеек за пуд. В то же время «Продамет» добился от правительства установления специальных экспортных тарифов на железные изделия. Например, для чугуна экспортный тариф был снижен в два раза по сравнению с общим. В результате этой меры «Продаметом» только в 1907 г. было вывезено за границу 74 тыс. тонн чугуна и 246 тыс.тонн железа и стали. Таким образом, в основе политики «Продамета» лежало стремление к ограничению производства металла в России, как средства повышения цен на внутреннем рынке, и, за счет этого, осуществление продажи металла по демпинговым ценам за рубежом.

Обычным приемом «Продамета» был захват всех крупных правительственных заказов и частных заказов без гарантии возможности и срочности выполнения. Невыполнение заказов в срок стало хроническим явлением, от которого страдали железные дороги, машиностроительные и военные заводы и. Когда в 1911 г. разразился металлический голод, «Продамет» держал уровень производства рельсов на 20% ниже 1904 г. (13,3 млн.пудов против 16,6 млн.пудов в 1904 г.), Так, с целью ограничения производства рельсов «Продамет» закрыл два рельсопрокатных завода (Страховицкий и Никополь‐Мариупольский), в результате чего цены на рельсы повысились более чем на 40%. А когда в 1910‐1912 гг. металлический голод заставил правительство обратить внимание на деятельность монополий и в 1912 г. министр торговли Тимашев поставил вопрос о понижении ввозных пошлин на чугун, железо, и уголь, то «Продамет», и «Продуголь» заявили протест. По существу, политика «Продамета» поддерживалась правительством, которому учрежденный правительством особый комитет передал казенные заказы на подвижной состав, рельсы, скрепы и т.д.

В итоге, после 1905 г. большинство отраслей промышленности России и значительная часть транспорта попали в полную зависимость от этих синдикатов, которые поставили весь внутренний рынок перед хроническим недопроизводством, сопровождавшимся беспрерывным повышением цен на уголь, металл, нефтепродукты и в конце концов довели страну до топливного и металлического голода.

И хотя в течение целого десятилетия (1903‐1912 гг.) систематически проводились сенаторские ревизии, выявившие картину систематических злоупотреблений синдикатов и показавшие, что рост цен на топливо и металл затрагивает интересы казны, только в 1912 г. Совет Министров признал, что причина топливного голода ‐ это сокращение добычи угля и нефти с целью роста цен. В качестве выхода из кризиса было предложено содействовать созданию организации потребителей, борющихся против синдикатов, и организовать казенную добычу угля и нефти. Иностранный капитал и российские участники синдикатов отреагировали на это тем, что в апреле‐мае 1912 г. биржи отметили подавленное состояние российских ценных бумаг, мотивируемое преследованием «Продугля» и ограничением акционерных обществ. Этот демарш был подкреплен дипломатическим давлением из Парижа, что побудило правительство свернуть расследование, ибо оно грозило разоблачением коррупции в государственном аппарате.

Выступая в Государственной Думе 8 июня 1913 г., А.И. Коновалов обратил внимание, что из‐за действий синдикатов Россия вынуждена была ввозить такие продукты, как уголь, металл и другие, которые могли бы производиться в самой России в достаточных объемах. Ввоз этот увеличивался из года в год, и соответственно миллионы российских золотых рублей уходили за границу. С 1912 г. это явление стало хроническим, и только благодаря импорту английского и немецкого угля для Северного и Центрального районов стало возможным, хотя и не в полной мере, обеспечить топливные потребности России в 1913‐1914 гг.

Таким образом, накануне войны выявился один из основных непосредственных факторов экономического развала России ‐ топливный и металлический голод. Другим важным фактором экономического развала стал общий рост цен, спровоцированный неизбежным в этих условиях удорожанием энергоносителей.

Основные причины экономического краха России в годы первой мировой войны

С началом войны в 1914 г. сократились буровые работы и вывоз нефти, а с захватом польских губерний Россия лишилась около 500 млн. пудов угля Домбровского бассейна. Единственным крупным источником оставался Донецкий бассейн. Положение в угольной промышленности усугублялось также тем, что убыль рабочих рук в Донбассе была больше, чем в целом по стране (около 27%). Госбанк вынужден был открывать ссуды под каменный уголь и кокс. Добыча угля в Донбассе сократилась с января 1915 года по сравнению с январем 1914 г. с 912,6 млн. пудов до 790,3 млн. пудов.

В свою очередь тяжелое положение на железнодорожном транспорте препятствовало вывозу донецкого угля с месторождений, а потому удельный вес каменного угля в балансе топлива систематически снижался. Добыча нефти в годы войны была в среднем выше, чем в 1913 году, но это не смогло смягчить топливного кризиса, ввиду невозможности обеспечения бесперебойных поставок нефтепродуктов потребителям.

Дефицит топлива сказался на работе черной металлургии. Из‐за отсутствия топлива и железной руды в начале 1916 года в Донбассе было потушено 17 домен. Выплавка чугуна снизилась с 283 млн. пудов в 1913 году до 231,9 млн. пудов в 1916 г. В еще больших размерах упало производство стали ‐ с 300,2 млн. пудов до 205,4 млн. пудов. Для покрытия острого дефицита в черных металлах был резко увеличен импорт стали ‐ до 14,7 млн. пудов в 1916 г., т.е. в 7 раз больше, чем в 1913 г. Одновременно с этим были размещены заказы за границей на прокат, металлоизделия и другие материалы. Также для удовлетворения нужд военной промышленности были лишены металла все отрасли народного хозяйства, не связанные с выполнением военных заказов. 80% заводов Росси были переведены на военное производство.

Однако все эти меры не могли обеспечить работу военной промышленности в необходимых объемах. При мобилизационном запасе 4 млн. винтовок их требовалось 10 млн. Норма расходования снарядов, установленная Генеральным штабом на все время войны, была расстреляна батареями Юго‐западного фронта в течение 16 дней. Что касается стратегических запасов сырья (селитры, цветных металлов, угля и т.д.), то в первый год войны огромные потребности в них удовлетворялись, главным образом, посредством размещения заказов за границей. И только с 1915 г., по особому распоряжению правительства, под руководством академика Ипатьева, удалось создать отрасль по производству взрывчатых веществ на базе Охтенского и Самарского заводов.

В металлургической промышленности производство чугуна к 1917 г. упало до 190,5 млн.пудов против 282,9 млн.пудов в 1913 г. Готового железа и стали было произведено в 1917 г. 155,5 млн.пудов против 246,5 млн.пудов в 1913 г. Каменноугольная промышленность сократила свою продукцию в 1917 году до 1,74 млрд.руб. против 2,2 млрд.руб. в 1913 г. Добыча нефти упала в 1917 г. до 422 млн. пудов вместо 563 млн. пудов в 1913 г.

Все это подрывало экономическую базу ведения войны. Следует также отметить, что в недостаточном снабжении промышленности металлами и топливом играло существенную роль не только сокращение производства, но и саботаж предпринимателей ‐ сокрытие ими запасов, нежелание реализовать товары по твердым ценам. Так, крупнейшие нефтяные фирмы представляли правительству заведомо ложные цифры об имеющемся количестве нефти. Например, Нобель заявил к вывозу 82 млн. пудов, имея возможность вывезти 150 млн.пудов. Каменноугольные предприятия также скрывали и не вывозили свои запасы, требуя повышения цен.

Разруха железнодорожного транспорта объяснялась нехваткой топлива, но, в свою очередь, к нехватке топлива приводила недопоставка вагонов. Заказы МПС на рельсы систематически не выполнялись. Получался заколдованный круг.

Ввиду катастрофического положения с производством железнодорожного оборудования на российских заводах правительство уже в начале 1915 г. решило передать крупный заказ за границу за золото. Поступление вагонов и паровозов началось только с 1917 г., когда транспорт в России был уже в катастрофическом состоянии. Так как общего государственного плана перевозок не было, то громадное количество грузов провозилось хаотично, за взятки, а другие грузы лежали на станциях, гнили и расхищались. Уже в начале 1916 г. залежи грузов на железных дорогах достигали 150 тыс. вагонов.

Для покрытия военных расходов и бюджетного дефицита за годы войны до сентября 1917 г включительно царское правительство приобрело иностранные займы на сумму 8,5 млрд.руб. Займы шли как на покупку вооружений, сырья и материалов, так и на уплату процентов по предыдущим государственным займам, тем самым, усиливая зависимость России от своих союзников.

Критичность сложившейся ситуации была дополнена продовольственным кризисом, в значительной степени спровоцированным переходом в начале войны к бумажным деньгам. Исключительно сильный рост эмиссии повлек за собой, вслед за утратой золотой валюты, снижение покупательной способности денег и возросшие цены. Сложившаяся ситуация вынуждала крестьянство придерживать продукты питания в возрастающих объемах. В результате цены на сельскохозяйственную продукцию выросли также быстро, как и на промышленные товары.

В августе 1915 г. было учреждено Особое совещание по продовольствию. Заготовки продовольствия для населения осуществлялись правительством и местными органами власти. А с декабря 1916 г. свободный хлебный рынок был ликвидирован и введена система принудительной хлебной разверстки, которая однако также не дала желаемых результатов. В 1916 г. норма выдачи хлеба рабочим уменьшилась на 50%. С июля 1917 г. в Петрограде была введена карточная система на продовольствие.

Общая характеристика экономического положения Российской Империи наиболее наглядно представлена в записке М.В. Родзянко Николаю II в феврале 1917 г. Вся Россия, как писал Родзянко, испытывала острый недостаток в топливе ‐ нефти, угле, торфе, дровах. Многие заводы и фабрики остановились. Грозила частичная остановка военных заводов. Только в Петрограде остановились 73 предприятия. Довоенный кризис топлива вызвал металлургический кризис, который ограничил поставки металла для нужд обороны. На транспорте наблюдалось катастрофическое падение перевозок из‐за нехватки топлива. А расстройство транспорта, указывал председатель правительства, ‐ это паралич всей нервной системы страны.

Таковы основные корни экономического кризиса России, которые предопределили развал экономики Российской Империи еще до революционных событий 1917‐1918 гг.

Прим. администрации сайт: очевидно, речь идёт о знаменитой адресованной Николаю II в феврале 1917 г.

Экономическая политика Российской Империи – погружение в бездну

Перед тем как подробно разобрать экономическую политику начала XX века необходимо в кратком виде изложить то как развивалась ситуация до момента вступления на престол Николая II.

Отличительной чертой России как империи, были бесконечные войны, которые она вела, что неизбежно приводило к огромным бюджетным дефицитам, потому экономика всегда нуждалась в дополнительном выпуске денежных знаков. Одной из наиболее затратных оказалась Крымская война, вынудившая печатать в больших количествах бумажные деньги.

В эпоху военных походов и реформ Александра II общая сумма бюджетных дефицитов составила, астрономические по тем временам, 1 млрд. руб. причём половина этого миллиарда приходится на 1855-1856. Перекрывать такие огромные затраты пришлось иностранными заимствованиями. Колоссальный рост госдолга привёл к тому, что в бюджете 1857 года из 268 млн. руб. доходов, 100 млн. руб.предназначалось на обслуживание долга. По итогам правления Александра II госдолг увеличился в три раза.

Во времена правления Александра III Россия собирает огромные урожаи хлеба при неурожае в Европе, что позволяет развить до огромных размеров хлебный экспорт. С 1888 года в бюджете появляется новая значительная статья доходов - доходы от казённых железных дорог. В сочетании с политикой экономии это позволило добиться бездефицитного бюджета и даже превышения государственных доходов над расходами. Одновременно вводится политика таможенного протекционизма, что позволяет не только оплачивать проценты по внешнему госдолгу золотом и серебром, но и накапливать государственный золотой запас. Эта политика, однако, приходит к краху вследствие неурожая 1891 года. Правительство было вынуждено запретить в этом году экспорт хлеба и выделить 161 млн. руб. на закупку продовольствия для голодающих. Эти траты заметно сказались на государственной казне, вынудили вновь печатать бумажные деньги и прибегнуть к новым займам.

К моменту вступления на престол Николая II выплаты по госдолгу составляют 20 % государственных расходов. При общем доходе казны 1,7 млрд. руб. на обслуживание долга уходит 346 млн. руб. В 1897 году «финансовый гений», представитель новой волны экономистов-монетаристов, министр финансов С. Ю. Витте, озабоченный успешным вхождением России в мировую экономику, предлагает Императоруденежную реформу, направленную на усиление инвестиционной активности и увеличение притока иностранных капиталов в страну. Император соглашается. И в 1897 году проходит реформа, которая привязывает рубль к золоту, и как мы увидим далее, это становится началом краха Российской Империи и потери ею экономического суверенитета.

После реформы в страну хлынул иностранный капитал, который начал строительство новых предприятий. В результате темпы роста промышленности резко повысились. Однако Западу нечего было бояться «рванувшей» вперед России. Чем эффективнее работала экономика России, тем больше дохода получали банки западных стран. Очень показательно что после реформы сумма внешнего долга продолжала расти. Русско-японская война вынудила еще больше увеличить сумму заимствований. Госдолг увеличился с 6,6 млрд. руб. до 8,7 млрд. руб. Место основного кредитора Российской Империи (около 60 % заимствований) принадлежало Франции.

В 1887-1913 гг. Запад инвестировал в Россию 1783 млн. золотых рублей. За этот же период из России было вывезено чистого дохода - 2326 млн. золотых рублей (превышение за 26 лет доходов над инвестициями - на 513 млн. золотых рублей). Ежегодно переводилось за границу выплат по процентам и погашениям займов до 500 млн. золотых рублей (в современных ценах это 15 млрд. долл.).

За период с 1888-1908 г.г. Россия имела положительный торговый баланс с остальными странами в сумме 6,6 млрд. золотых рублей. Эта сумма в 1,6 раза превышала стоимость всех российских промышленных предприятий и оборотных средств на них. Иными словами, построив 2 предприятия в России, Запад на деньги России строил 3 предприятия у себя. Поэтому среднедушевой доход в царской России рос намного медленнее, чем среднедушевой доход тех стран, которые своими «инвестициями и кредитами» грабили Россию.

Более того, все эти предприятия России вовсе не принадлежали. Возьмём, например, книгу «Ценные бумаги государства Российского», изданную в Москве в 1995 году. В ней авторы приводят фотографии образцов ценных бумаг. Внимательно рассмотрев эти фотографии, мы видим, что промышленность России была практически поделена между западными государствами.

Так, например, акции предприятий, банков и железных дорог Российской Империи, имели надписи на русском, немецком, английском и французском языках, кроме адресов распространения в Санкт-Петербурге и в Москве имели адреса распространения в Европе и Соединенных Штатах.

Иными словами, как минимум 2/3 промышленности России ей не принадлежали и работали не на благосостояние страны, а на поддержание роста иностранных экономик. Не правда ли, весьма знакомая картина?

Прежде всего, Россия даже по объемам промышленного производства отставала от США, Англии, Германии и Франции. Доля ее в совокупном промышленном производстве пяти вышеперечисленных держав составляла всего 4,2%.

В общемировом производстве в 1913 г. доля России составляла 1,72%, доля США – 20%, Англии – 18%, Германии – 9%, Франции - 7,2% (это все страны, имеющие население в 2-3 раза меньше, чем Россия).

И это притом, что в России в 1913 г. был рекордный (80 млн.т.) урожай зерновых.

Урожайность в среднем по России 8 центнеров с гектара. Показатели очень низкие. Несмотря на это, Россия вывозила ежегодно за границу примерно 10 миллионов тонн зерна. В результате по потреблению хлеба Россия в год потребляла на человека 345 килограмм хлеба. США 992 килограмма, Дания 912 килограмм, Франция 544, Германия 432 килограмма. В свое время об этой ситуации в Германии В.И. Ленин сказал очень интересную фразу: «В Германии царил не просто голод, а блестяще организованный голод»

По размерам валового национального продукта на душу населения Россия уступала США - в 9,5 раза, Англии - в 4,5, Канаде - в 4, Германии - в 3,5, Франции, Бельгии, Голландии, Австралии, Новой Зеландии, Испании - в 3 раза, Австро-Венгрии - в 2 раза.

Россия продолжала отставать - в 1913 г. ее ВНП соотносился с ВНП Германии как 3,3 к 10, в то время как в 1850 г. соотношение равнялось 4 к 10.

Объемы промышленного производства в 1913 г.:

Общие, млн. руб.

На душу населения, руб.

Великобритания

Германия

Когда говорят об экономическом росте как-то оставляют в стороне одну очень интересную вещь - несмотря на экономический рост, доход на душу населения в России с 1885 года по 1913 снизился почти вдвое, отставание от развитых стран увеличилось почти вдвое. То есть Россия не развивалась, Россия регрессировала.

К 1913 году Россия потеряла свой экономический суверенитет. Это только та собственность в России, которая принадлежала иностранному капиталу. Не говоря уже даже о тех кредитах, которые были взяты.

Первая мировая война, в которую 1914 году вступила Российская Империя, с особой четкостью выявила порочность экономической модели взятой на вооружение. Вошедшая в мировую экономическую систему экономика оказалась неспособной обеспечить насущные жизненные проблемы страны и армии, ведущей войну. В результате: золотой запас, составлявший на начало войны 1,7 млрд. руб. в 1914 году, в 1915, уже же через год, уменьшился до 1,3 млрд. руб. а к январю 1917 года составил 1,1 млрд. руб. Внешний долг за первый год войны вырос с 8,8 млрд. руб. в 1914 году, до 10,5 млрд. руб. в 1915, а к январю 1917 года и вовсе составил, - 33,6 млрд. руб.

Для армии не хватало вооружения, для страны продовольствия. Начался выпуск денег, не обеспеченных золотом. Инфляция достигла 13000%. Крестьяне отказывались продавать продовольствие, и в конце 1916 года государство было вынуждено ввести продразверстку.

Оказалось, что на казенных заводах 122 миллиметровая шрапнель стоит 15 рублей за фунт, а на частном заводе 35 поскольку основные оборонные заводы в Петрограде и на Урале принадлежали иностранному капиталу.

И вот разговор Николая II с начальником главного артиллерийского управления Маняковским:

Николай II: На Вас жалуются, что Вы стесняете самодеятельность общества при снабжении армии.

Маняковский: Ваше величество, они без того наживаются на поставках в армию на 300%, а бывает, что и на 1000.

Николай II: Ну, и пусть наживаются, лишь бы не воровали.

Маняковский: Ваше величество, но это уже даже не воровство, а чистый грабеж.

Николай II: Все-таки не нужно раздражать общественное мнение.

(Н.Яковлев, Указ, стр. 196)

Какие же государственные цели преследовала Россия в первой мировой войне? Всем нам известны разговоры о том, что Россия воевала за Босфор и Дарданеллы. Но зачем они нужны России как государству? Если мы внимательно посмотрим на карту, то мы увидим, что собственно говоря, никакие государственные проблемы приобретением Босфора и Дарданелл не решались. Решались проблемы только торговые. Вот опять возвращаясь к карте. Можно увидеть французский анклав. Наиболее богатые, наиболее плодородные земли, латифундии которые находились под французским влиянием через получение кредитов, через принадлежащие Франции железные дороги. Вывоз зерна через Одессу в направлении Константинополя и необходим был частному капиталу, чтобы отсутствовал курьерский барьер на проливах для того, чтобы спокойно вывозить принадлежащее им зерно в Европу через Средиземное море. Вот поэтому для выполнения тех экономических задач, которые ставили перед собой Англия и Франция, члены Антанты, была втянута в войну Россия.

В итоге Российская Империя рухнула, не выдержав испытания мировой войной. Пришедшее ей на смену Временное правительство не только не исправило положение дел в экономике, а напротив еще более их усугубило. И без того огромный госдолг вырос к июлю 1917 года до 44 млрд. руб. а к октябрю составлял 60 млрд. руб. В стране продолжалась инфляция - избыток денег в обращении. Неизбежным спутником ее было обесценивание денег и рост цен. К февралю 1917 года покупательная способность рубля составляла 27 копеек уже к октябрю 1917 года покупательная способность рубля упала до 6-7 копеек довоенного уровня.

Можно привести такой курьезный пример: единственным нормально работавшим промышленным предприятием в России в марте-октябре 1917 года была Экспедиция заготовления государственных бумаг в Петрограде на Фонтанке (нынешний Гознак, который в 2008 году отметил свой 190-летний юбилей). Эта фабрика при Временном правительстве работала беспрерывно, в 4 смены, и вбрасывала на рынок все новые и новые бумажные деньги, которые стоили все меньше и меньше.На смену потерпевшему политическое поражение Временному правительству пришли большевики, которые и взяли на себя нелегкое бремя решения всех накопившихся проблем. Анализ экономического состояния Российской Империи на рубеже 19-20 веков и вплоть до октября 17-го года явственно показывает что перевод Российской Империи на рельсы либерального монетаризма завершился для нее крахом и катастрофой. К сожалению, с момента распада СССР Россию ведут все тем же путем. Не означает ли это что современный капитализм не оставил своих вожделенных желаний по экономическому закабалению и расчленению нашей страны на зоны экономической экспансии?..