Форсированное строительство социализма. Индустриализация и коллективизация.

ПЛАН ПОСТРОЕНИЯ СОЦИАЛИЗМА В СССР

· Индустриализация:

Строительство крупных предприятий, формирование развитых отраслей производства, изменение социальной структуры общества в сторону преобладания городского населения.

· Коллективизация:

Преобразования в сельскохозяйственном секторе, создание колхозов – крупных хозяйств, способных обеспечить потребности населения и промышленности.

· Культурная революция :

Повышение грамотности населения, развитие науки и обеспечение связи науки с производством, подготовка кадров научно-технической и творческой интеллигенции, утверждение марксистко-ленинской идеологии

В 30-е годы перед советской экономикой встали принципиально иные, чем в предшествующее десятилетие, задачи. Нэповская хозяйственная модель вполне обеспечивала лишь восстановление народного хозяйства. Для этого оказалось достаточным задействовать имевшееся промышленное оборудование и вновь ввести в хозяйственный оборот довоенные посевные площади. К концу 20-х гг. восстановительный период был в целом успешно завершен. Народное хозяйство вернулось к уровню середины 1916 г. – пику развития дореволюционной российской экономики, после которого последовал длительный спад, вызванный мировой войной, революциями и войной гражданской. В конце 20-х гг. перед страной встала задача завершения индустриализации (начатой еще в XIX в.), создания индустриальной структуры экономики. Ее выполнение требовало развертывания технологически сложных отраслей тяжелой промышленности (энергетики, машиностроения, химической промышленности и др.). Это подразумевало огромные инвестиции в народное хозяйство страны.

Абсолютное большинство государств, решая проблемы модернизации своей экономики, прибегали к массированному привлечению иностранного капитала. СССР же на это рассчитывать не мог. Помимо отсутствия инвестиция была и другая проблема: низкая эффективность нэповской экономики. Так, в 1928 г. в промышленности создавалось прибыли на 20% меньше, чем до войны, на железнодорожном транспорте – в 4 раза меньше. Проблему накопления капиталов не давало решить и то обстоятельство, что законодательство блокировало перелив крупных частнокапиталистических средств в крупную и среднюю промышленность.

Таким образом, НЭП не обеспечивал необходимых накоплений для дальнейшего индустриального развития. Да и достигнутые на его основе успехи не являлись такими значительными. Не удалось уменьшить степень отсталости советской экономики по отношению к передовым западным странам.

Объем промышленного производства в СССР

по отношению к развитым странам (в %)

Таким образом, несмотря на очевидные успехи в восстановлении экономики, по сравнению с передовыми странами дореволюционный уровень еще далеко не был достигнут и СССР значительно отставал. Чтобы остаться полноправным субъектом мировой политики, СССР должен был завершить индустриализацию и сделать это как можно быстрее. Индустриализация – создание машинного, преимущественно крупного производства во всех отраслях народного хозяйства.

ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ В СССР

Таким образом, в конкретно-исторических условиях рубежа 20-30 гг. в советском варианте индустриализации акцент делался не на постепенном замещении импорта все более сложных промышленных изделий, а на развитии самых передовых в ту эпоху отраслей: энергетики, металлургии, химической промышленности, машиностроения и др., являвшихся материальной основой военно-промышленного комплекса.

ИСТОЧНИКИ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ

В условиях форсированной индустриализации была создана крайне централизованная система управления экономикой. Управление ею осуществлялось по отраслевому принципу. ВСНХ на рубеже 1931/32 гг. был преобразован в общесоюзный наркомат тяжелой промышленности, также были созданы общесоюзные наркоматы легкой и лесной промышленности, на базе вышедших из ВСНХ отраслей. К концу 30-х гг. функционировал 21 индустриальный наркомат.

В декабре 1927 г. съезд ВКП(б) принял резолюцию о пятилетнем планировании. Было подготовлено два варианта плана минимальный и максимальный (показатели превосходили на 20%). В апреле 1929 г. XVI партийная конференция высказалась за максимальный вариант. Первые пятилетние планы базировались на развитии отдельных ключевых отраслей тяжелой промышленности.

Пятилетние планы оказали сильное стимулирующее действие на индустриальное развитие СССР. За годы первой пятилетки (1928/29 – 1932/33) было построено 1500 предприятий, среди которых Днепрогэс, тракторные заводы в Сталинграде, Харькове, Челябинске; автомобильные – в Москве и Нижнем Новгороде, Магнитогорский и Кузнецкий металлургические комбинаты. На Востоке страны, таким образом, был создан второй основной угольно-металлургический центр, использующий угольные и рудные месторождения Урала и Сибири. В годы Великой Отечественной войны это сыграло очень важную роль. Именно сюда перемещались эвакуированные предприятия и квалифицированная рабочая сила; было налажено производство военной техники, компенсировавшее утрату традиционных центров военного производства. В годы первой пятилетки были созданы новые отрасли промышленности: автомобильная, тракторная и др. Несмотря на значительные усилия, первый пятилетний план выполнен не был.

Первая пятилетка:

Тем не менее, заявили о досрочном его выполнении за 4 года и 3 месяца. Принятие явно завышенных обязательств продолжалось до середины 1932 г. Летом 1930 г. экономика вступила в «мини-кризис». Уменьшилось валовое производство тяжелой промышленности, упала производительность труда, не хватало рабочих рук. В последующие три года экономический кризис продолжался, достигнув наивысшей точки осенью 1933 г. В течение этого времени не выполнялись в срок крупные промышленные проекты, снижались темпы производства. По данным на 1 июня 1931 г. было прекращено финансирование 613 из 1659 основных объектов тяжелой индустрии, с тем, чтобы обеспечить всем необходимым оставшиеся. Тем самым было признано, что количество запланированных объектов не соответствовало реальным возможностям экономики. Именно с лета 1931 г. стал широко применяться принудительный труд на стройках народного хозяйства.

Во второй пятилетке (1933-1937 гг.) было продолжено строительство заводов и фабрик (4,5 тысячи промышленных предприятий). Резко возросла численность городского населения. Однако, велик был удельный вес ручного труда, не получила должного развития легкая промышленность, мало внимания уделялось строительству жилья и дорог.

В годы первых пятилеток стало развиваться социалистическое соревнование, ударничество (с 1929 г.), стахановское движение (с 1935 г.), которое названо по имени шахтера А. Стаханова, превысившего дневную норму добычи угля в 14 раз.

Подъем энтузиазма шел параллельно с усилением репрессий. Была развернута кампания по «искоренению вредительства в промышленности», жертвами которой стали десятки тысяч представителей старой интеллигенции – «буржуазных специалистов». Органы ГПУ (Государственного политического управления) сфабриковали ряд процессов: «шахтинское дело» (о вредительстве в угольной промышленности Донбасса), дело «Промышленной партии», др.

Несмотря на неоднозначные оценки данного периода, отметим, что с 1929 г. по 1937 г. страна совершила беспрецедентный рывок в промышленном развитии. За это время в строй вступило около 6000 крупных предприятий. Темпы развития тяжелой промышленности были в 2-3 раза выше, чем за 13 лет развития России перед Первой мировой войной. В результате страна обрела потенциал, который по отраслевой структуре и техническому оснащению находился в основном на уровне передовых капиталистических стран. Однако по производству промышленной продукции на душу населения, отставали в 3-7 раз. Нельзя не отметить, что индустриализация в СССР носила вторичный характер, так как использовались зарубежные технологии и техника, кадры обучались за границей и приглашались иностранные специалисты.

- Перекачивание средств из сельского хозяйства.

Доля этой отрасли в финансировании индустриализации составила в целом за первую пятилетку 33,4%.

- Внешняя и внутренняя торговля.

С декабря 1929 г. была организована государственная "коммерческая" торговля по повышенным ценам. Частная оптовая и розничная торговля к 1931 г. была ликвидирована.

- Занижение заработной платы и социальных пособий населению, увеличение
косвенных налогов.

- Высокая инфляция.

По плану I пятилетки предусматривалось выпустить в обращение денежных знаков на 1,25 млрд. руб., фактически их было выпущено на 4 млрд. руб. Масса денег в обращении за 1929-1932 гг. выросла в 4,2 раза, а произведенный национальный доход - в 1,6 раза.

- Использование бесплатного труда больших масс заключенных.

- Принудительные займы у населения.

Сумма займов у населения возросла с 1 млрд. руб. в 1927 г. до 17 млрд. к середине 1930-х гг.

- Государственная монополия на производство и продажу спиртных напитков.

- Распродажа за границу национальных художественных ценностей.

Были проданы шедевры из Русского музея, музея им. Пушкина, Эрмитажа и других музеев. За границей оказались многие ранее национализированные церковные ценности, предметы быта царской фамилии и многое другое. Эти тайные и позорные сделки не могли дать значительного экономического эффекта, однако нанесли определенный ущерб престижу советского руководства, продемонстрировав зарубежным деятелям моральный облик сталинского руководства.

- Использование энтузиазма трудящихся.

Энтузиазм наряду с увеличением производства продукции за счет интенсификации труда имел и оборотную сторону. Многократное превышение норм выработки зачастую достигалось за счет нарушения правил эксплуатации оборудования и инструмента, что вело к снижению качества продукции и поломкам оборудования. Кроме того, нарушения техники безопасности и чрезмерная интенсивность труда при безобразных условиях жизни (бараки, землянки, тяжелый физический труд, низкокачественное питание, сверхурочные и т.д.) приводили к преждевременному "износу" рабочей силы.

Вопреки возражениям многих ученых, предостерегавших от опасности чрезмерно интенсивного использования устаревшего путевого хозяйства, широко стали применять тяжеловесные составы, увеличивали скорости движения поездов. К строптивым специалистам приклеили ярлык "предельщиков", а неизбежные аварии были списаны на "вредительство" железнодорожников.

Летом 1935 г. возникло стахановское движение. Началось с того, что шахтер А.Г. Стаханов довел дневную норму выработки угля до 102 т., что в 14 раз превышало норму. Эта инициатива была подхвачена в угольной и в других отраслях. Первоначально стахановское движение было выражением трудовой инициативы небольшого числа квалифицированных рабочих, отчасти обусловленной возможностью повысить свой заработок при отмене уравниловки. Однако вскоре стахановское движение оказалось под контролем властей, стремившихся увеличить интенсивность труда за счет энтузиазма. Пропагандируя рекорды как норму для всех, руководство снижало тарифные ставки. Атмосфера рекордомании негативно воздействовала на производство. Проведение дней и декад стахановского труда выбивало производственный процесс из нормального ритма. Число поломок и несчастных случаев увеличивалось.

Итоги индустриализации

СССР стал державой, обладающей мощной индустрией, стадиальное отставание от развитых стран было преодолено.

Была создана почти полностью новая машиностроительная база. С 1928 по 1941 гг. в строй вступило около 9 тыс. крупных промышленных предприятий По абсолютным объемам промышленного производства СССР в конце 1930-х гг. вышел на второе место в мире после США (в 1913 г. - пятое место). В 1930-е гг. СССР стал одной из трех-четырех стран, способных производить любой вид промышленной продукции. В 1940 г. Советский Союз мог уже не только удовлетворить свои основные потребности в машинах и оборудовании за счет отечественного производства, но и стал экспортировать некоторые станки и машины

Точка зрения:

Сталинский тезис о превращении России из страны аграрной в индустриальную истине не соответствовал. Архивные материалы показывают, что сельское хозяйство, едва вернувшееся накануне войны к показателям доколхозной деревни, вносило в национальный доход страны больше, нежели промышленность Большинство населения было занято ручным трудом.

Появились новые отрасли экономики:

Химическая,

Автомобилестроение,

Тракторостроение,

Авиастроение

Получила развитие транспортная система

За 1928-1932 гг. было сдано в эксплуатацию 5,3 тыс. км железных дорог, 62% новых железных дорог было построено за Уралом. За годы 2-й пятилетки добавилось еще 3,1 тыс. км путей.

Увеличилась сеть автомобильных дорог и водных путей. В 1933 г. был построен Беломоро-Балтийский канал, в 1937 - канал Москва-Волга, строился ряд других больших и малых каналов. В 1932 г. проложен сквозной путь через Арктику, соединивший Атлантический океан с Тихим. Интенсивно развивался воздушный транспорт. В 1935 г были пущены первые поезда Московского метрополитена

Усилилась обороноспособность страны

Была создана мощная промышленная база на Востоке

В 1940 г. в восточных районах страны производилось 29% чугуна, 32% стали, добывалось 36% угля и т.д. За Уралом было построено значительное количество предприятий-дублеров.

Получили импульс развития национальные окраины

Индустриализация вызывает серьезные диспропорции в развитии экономики.

Гипертрофированное развитие тяжелой промышленности во многом осуществлялось за счет других отраслей экономики, мало выигравших от индустриализации. В строительстве и сельском хозяйстве по-прежнему преобладал ручной труд. Легкая промышленность не получила должного развития. Почти без внимания оставалась инфраструктура - сооружение дорог, элеваторов, складов и т.д.

Развитие тяжелой промышленности, оборонных отраслей становилось
самоцелью, экономика не работала на человека

План 1-й пятилетки предусматривал при опережающем росте промышленности наивысшие темпы для отраслей группы "А" По производству товаров широкого потребления план был выполнен лишь на 73%. Существовал значительный дефицит промышленных товаров. В соответствии с планами II пятилетки предполагался опережающий темп роста предприятий группы "Б". Однако капиталовложения в легкую и пищевую промышленность оказались меньше запланированных, опережающего развития производства предметов потребления не произошло. Капиталовложения в социальную и культурную сферы были явно недостаточными.

В 1930 г была ликвидирована безработица

К началу пятилетки в СССР насчитывалось свыше 1 млн. безработных. За 1928-1932 гг. численность рабочих и служащих возросла более чем вдвое.

Упал жизненный уровень населения

Официально наблюдался "подъем благосостояния трудящихся масс". На деле происходит значительное снижение реальной зарплаты трудящихся и среднедушевого размера фонда потребления. Высокая инфляция привела к снижению приблизительно на 40% покупательной способности рабочих. Номинальная средняя зарплата рабочих и служащих за 1929-1932 гг. выросла на 126%, индекс же цен в планируемой торговле поднялся на 155%, а на неорганизованном рынке - в 8 раз.

Падение производства сельхозпродукции сделало неизбежным введение карточной системы, которая удовлетворяла, по официальным данным, потребности населения в хлебе, муке и крупе на 80-90%, мясе - 50-65%, молочных продуктах, картофеле, овощах -значительно меньше Коммерческие цены были весьма высоки, к примеру, в 1933 г в Москве и Ленинграде коммерческие цены на хлеб были в 20 раз выше пайковых

На XVIII съезде ВКП(б) (1939 г) заявлялось, что "поставленная вторым пятилетним планом задача подъема материально-культурного уровня трудящихся с повышением уровня народного потребления в два раза и более выполнена" На деле при повышении розничных цен в планируемой торговле в 2,1 раза реальная заработная плата рабочих и служащих повысилась на 20% вместо 96% по плану.

Плановые задания первых пятилеток не были выполнены

Сталин, заявив на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в январе 1933 г о выполнении I пятилетки за 4 года и 3 месяца, прибегнул к явной фальсификации. В его докладе, лишенном сопоставления плановых и отчетных показателей, содержалось лишь два стоимостных показателя плановое задание по валовой продукции промышленности выполнено на 93,7%, в том числе по тяжелой промышленности - на 108% При анализе натуральных показателей установлено, что в 1932 г не было выполнено ни одно из заданий не только повышенного, но и первоначально утвержденного плана

Итоги второй пятилетки по повышению благосостояния трудящихся, динамике национального дохода, размеру капиталовложений и ряду других показателей также были фальсифицированы. Широко практиковалось манипулирование несопоставимыми показателями, не учитывавшими, в частности, изменения цен

Экономика приобретает затратный характер

За 4 года и 3 месяца на развитие промышленности было израсходовано на 29% больше средств, чем запланировано на пятилетку, при этом капиталовложения в тяжелую промышленность превысили план на 45%. Вскоре обнаружилось, что инвестиции не обеспечены ресурсами, строительными мощностями и инфраструктурой. В результате на конец 1-й пятилетки незавершенное строительство оценивалось в 13,7 млрд. рублей (76% к плану всех капитальных работ на 1 января 1933 г.)

До 1936 г тяжелая промышленность была в целом убыточной, она поглощала через госбюджет средства, которые создавались в легкой и пищевой промышленности, в сельском хозяйстве. С 1936 г. тяжелая промышленность стала рентабельной (хотя отдача от нее не была очень высокой), что несколько выправило положение. Тем не менее, говорить об эффективности работы промышленности не приходится. В 1940 г., даже несмотря на увеличение рабочей недели и рабочего дня, фондоотдача оборудования не превышала уровень 1928 г.

Становится нормой развитие заведомо планово-убыточных отраслей экономики. Для предотвращения безработицы создаются избыточные рабочие места.

Хищническим, преступно-безответственным образом осуществляется разработка природных ресурсов; становится нормой безразличное отношение к людским ресурсам.

Утвердился волюнтаристский подход к планированию.

Планы составлялись исходя из субъективно понятой необходимости, а не из наличия ресурсов; часто показатели исчислялись как механическое наращивание ранее достигнутых. Следствиями были диспропорции, дезорганизация производства, простои, снижение качества работ, рост затрат.

Искажения действительности в оценках развития экономики становятся
нормой для всех эшелонов руководства.

Для политического руководства приукрашивание действительности было средством пропагандистской деятельности для поддержания высокого морального настроя у трудящихся и укрепления авторитета вождей. С объективной статистикой было покончено. Политбюро ЦК ВКП(б) 1 февраля 1933 г. приняло постановление: "Воспретить всем ведомствам, республикам и областям до опубликования официального издания Госплана СССР об итогах выполнения первой пятилетки издание каких-либо других итоговых работ как сводных, так и отраслевых и районных с тем, что и после официального издания итогов пятилетки вое работы по итогам могут издаваться лишь с разрешения Госплана...".

Для низовых руководителей приписки, обман, очковтирательство становятся средством выживания и дают возможность вытягивать дополнительные средства для своих предприятий.

Возобладал экстенсивный путь развития.

Гонка за количеством производимой продукции вела к потере качества, использование современных механизмов, повышавших производительность труда, заменялось привлечением большого количества работников, занятых малопроизводительным ручным трудом. Одновременное строительство большого числа новых заводов-гигантов удлиняло производственный цикл и отвлекало большие средства на длительное время. Вместо повышения производительности труда в хозяйственный оборот вовлекаются новые природные, трудовые и производственные ресурсы без их качественного обновления.

Сформировалась административно-командная система управления народным хозяйством.

Возобладало политическое руководство экономической сферой. Темпы и пропорции развития страны стали определяться не рыночными законами, а волей политического руководства. Экономические стимулы уступили место административным и идеологическим. Экономические рычаги управления не применяются, их заменяют директивы и приказы. Внедряется прямое централизованное регламентирование всех звеньев производства. Создаются крупные монополии по отраслям. С закрытием последних бирж и ярмарок утверждается всеобщее централизованное производство и распределение.

Финансовая система стала одной из составляющих административного управления экономикой.

Бюджет оказался в полной зависимости от плана. С конвертируемостью рубля было покончено; рубль стал лишь средством внутреннего обмена, что создавало возможности манипулировать стоимостными показателями в пропагандистских целях. Ликвидируется коммерческий кредит (1930 г.), кредитование становится централизованным (через Госбанк). Произошло резкое сокращение количества банков, все банковское дело было огосударствлено.

Одной из наиболее загадочных сторон индустриализации в СССР, начавшейся 90 лет назад, являются источники её финансирования. В антисоветской публицистике такими источниками обычно называются: бесплатная рабочая сила ГУЛАГа; почти бесплатный труд крестьян, согнанных в колхозы; награбленное большевиками церковное имущество; доставшееся им в наследство царское золото; проданные на Запад произведения искусства из Эрмитажа и других музеев и т. п. Иногда добавляются и другие экзотические позиции. Когда-то и я воспринимал подобные версии, пока не стал разбираться в статистике. Это лучше, чем сочинения историков, не подкреплённые цифрами.

За годы индустриализации до начала Великой Отечественной войны (всего-навсего 12 лет!) в СССР было построено 364 города, сооружены и введены в эксплуатацию более 9 тысяч предприятий, и всё это хорошо документировано. Были предприятия разного калибра. Крупные, как Сталинградский тракторный завод или Днепрогэс на Украине, и мелкие типа мукомольных фабрик или станций по ремонту тракторов. В первую пятилетку, согласно документам правительства и ЦК ВКП(б), число крупных предприятий, введённых в действие, составило 1500.

А что такое предприятие с точки зрения капитальных затрат на его создание? Объект капитальных вложений состоит из пассивных и активных элементов основных фондов. Пассивные элементы – здания, сооружения, коммуникации. Активные элементы – машины, оборудование, инструменты; короче говоря, орудия производства. Если пассивные элементы могли создаваться трудом местных рабочих, то с активными элементами этот вариант не проходит.

Россия и до революции очень мало производила собственных орудий (средств) производства, импортируя их из Германии, в меньшей степени из Англии и США. А в конце 1920-х годов собственного производства средств производства в стране почти не осталось. Индустриализацию можно было проводить только путём масштабного импорта машин, оборудования, специальной аппаратуры, инструментов. Всё это требовало валюты. Я проводил прикидочные оценки того, какие капиталовложения были необходимы Советскому Союзу, чтобы построить более девяти тысяч предприятий. Тех, кому интересна «кухня расчётов», могу адресовать к моей книге: «Экономика Сталина» (М.: Институт русской цивилизации, 2016). Результат моих оценок таков: на обеспечение индустриализации импортными машинами и оборудованием минимально необходимые валютные ресурсы должны были составить 5 (пять) миллиардов «рузвельтовских» долларов США (золотое содержание доллара после его переоценки в 1934 год было понижено примерно в полтора раза и определялось пропорцией: 1 тройская унция драгоценного металла = 35 долл.). Это не менее 500 млрд. современных долларов США (на начало текущего десятилетия). В среднем на одно предприятие приходилось валютных затрат в сумме немного более 500 тысяч «рузвельтовских» долларов.

А какими валютными ресурсами располагал Советский Союза на старте индустриализации? По данным Госбанка СССР, на 1 января 1928 года золотовалютные резервы страны составили лишь немного более 300 млн. зол. рублей (1 золотой рубль = 0,774 г чистого золота). Округлённо это примерно 150 млн. «старых» долларов США, или 260-270 млн. «рузвельтовских» долларов. Вроде бы неплохо. Можно закупить машины и оборудование на 500-550 средних предприятий. Однако надо учитывать, что в том же году внешний долг СССР был равен 485 млн. золотых рублей. Начинать индустриализацию с таких позиций было крайне сложно, особенно учитывая, что страна находилась в торгово-экономической блокаде.

И тем не менее индустриализация началась. И закупки машин и оборудования осуществлялись. Так чем Советский Союз оплачивал эти закупки? Конечно, не трудом обитателей ГУЛАГа. Валюту давал в первую очередь советский товарный экспорт. Чаще всего историки говорят об экспорте пшеницы и других зерновых, но статистика показывает, что зерновые не были главной экспортной статьей (в 1928 году на них приходилось лишь 7% стоимости экспорта). Производство зерновых в результате коллективизации заметно увеличилось, но основная часть продукции колхозов шла в города и на стройки пятилеток. Коллективизация не только давала дополнительное количество сельхозпродукции, но и высвобождала миллионы рабочих рук, нужных на площадках индустриализации.

Более значительные, чем зерно, позиции в товарном экспорте занимали нефть и нефтепродукты (16%), лес и пиломатериалы (13%). А самой крупной товарной группой были пушнина и меха (17%). Во второй половине 1920-х годов годовые объёмы экспорта товаров составляли от 300 до 400 млн. долл.

Да, объёмы экспорта с конца 1920-х годов начали наращиваться, но это было наращивание не стоимостных, а физических объёмов. Происходил своего рода бег на месте. Дело в том, что на Западе начался экономический кризис, который привёл к падению цен на товарных рынках. Некоторые авторы отмечают, что ветер дул в паруса советской индустриализации: мол, нам повезло, мы покупали средства производства по низким ценам. Это верно. Но дело в том, что падение цен происходило также на рынках сырья, причем ещё в большей мере, чем на рынках готовой продукции. Валютная выручка давалась нам дорогой ценой. Если в период 1924-1928 гг. среднегодовой физический экспорт товаров из Советского Союза составлял 7,86 млн. т, то в 1930 году он подскочил до 21,3 млн. т, а в 1931 году – до 21,8 млн. т. В последующие годы вплоть до 1940 года средний физический объем экспорта был равен примерно 14 млн. т. Однако, по моим расчётам, экспортной выручки хватало на покрытие лишь половины всех тех валютных затрат, которые были произведены в годы довоенной индустриализации.

Другой источник – золото, но не золото, которое якобы было унаследовано от царской России. Этого золота к середине 1920-х годов совсем не осталось. Оно вывозилось из страны по разным каналам и под разными предлогами. Было «золото Коминтерна» (помощь зарубежным коммунистам), было и «паровозное золото», выведенное из хранилищ Госбанка для закупки паровозов и подвижного состава в Швеции. Операция с «паровозным золотом» проводилась Троцким, который, чтобы провернуть эту аферу, на время занял пост наркома путей сообщения. Паровозов Советский Союз из Швеции не получил, а золото бесследно исчезло (скорее всего, осело в банках Швеции, Швейцарии и США). О перипетиях царского золота в первые годы после Октябрьской революции 1917 года читатель может узнать из моей книги «Золото в мировой и российской истории XIX-XXI вв.» (М.: «Родная страна», 2017).

И всё же золото использовалось для финансирования индустриализации. Это было золото, которое добывалось в стране. К концу 1920-х гг. Советский Союз выходит на дореволюционный уровень добычи (в 1928 году было добыто 28 тонн). Данные о добыче в 1930-е годы до сих пор не рассекречены, но по вторичным источникам можно понять, что к середине десятилетия добыча вышла на уровень примерно 100 тонн металла в год. А к концу десятилетия некоторые называют цифру годовой добычи около 200 тонн в год. Да, не всё добываемое золото использовалось для оплаты импорта машин и оборудования; страна готовилась к войне, необходим был государственный резерв, а золото рассматривалось в качестве стратегического ресурса. Минимальные оценки золотого резерва СССР, накопленного к началу Великой Отечественной войны, – 2000 тонн. «Валютный цех», созданный за Уралом, особенно на Дальнем Востоке, продолжал работать и в годы войны. Американцы, между прочим, приняли положительное решение о программе ленд-лиза Советскому Союзу с учётом именно такого аргумента, как эффективно функционирующий «валютный цех» на Дальнем Востоке.

Заканчивая тему золота, хочу сказать, что определённую роль сыграл и такой источник драгоценных металлов, как сеть магазинов Торгсин (скупка драгоценных металлов и валютных ценностей у населения и иностранцев в обмен на дефицитные потребительские товары). Максимальные объёмы принятого от граждан золота были зафиксированы в 1932 году – 21 тонна и в 1933 году – 45 тонн. Правда, после существенного улучшения продовольственного снабжения городов с середины 1930-х годов скупка драгоценных металлов через магазины Торгсин стала резко падать.

Непропорционально большое внимание уделяется такому источнику получения валюты, как распродажа художественных ценностей Эрмитажа и других музеев страны. Была создана специальная организация «Антиквариат» (в ведении Наркомата внешней торговли), которой были переданы картины из разных музеев в количестве 2730 единиц. В фонде «Антиквариата», как отмечают специалисты, наиболее ценных произведений искусства не было. Продажи проходили в условиях мирового экономического кризиса, когда спрос был низким. Реализовано было менее половины фонда – 1280 картин, остальные вернулись на свои места. В общей сложности выручка от реализации художественных ценностей музеев составила около 25 млн. зол. рублей.

Существует рассчитанная на не очень грамотных людей версия, будто индустриализацию в Советском Союзе проводили иностранные компании – сначала американские, потом английские и частично французские, а за несколько лет до начала войны – немецкие. Некоторые полагают, что западный бизнес пришёл в Советский Союз со своими инвестициями. Не было такого! Западники приходили в нашу страну не с деньгами, а для того, чтобы заработать. Они выступали в качестве поставщиков машин и оборудования, осуществляли проектирование предприятий, проводили строительно-монтажные и пуско-наладочные работы, обучали советских людей управлять оборудованием и т.п. Особо следует отметить американскую фирму Альберта Куна, которая первая пришла на советский рынок, спроектировала и построила 500 крупных и крупнейших промышленных объектов, в том числе такие гиганты, как Днепрогэс, Сталинградский и другие тракторные заводы, Магнитогорский металлургический комбинат, Нижегородский (Горьковский) автомобильный завод и др. Ведущими торговыми партнёрами в годы первой пятилетки стали гиганты американского бизнеса General Electric, Radio Corporation of America, Ford Motor Company, International Harvester, Dupont de Nemours и другие. Однако ещё раз подчеркну: они приходили к нам не с деньгами, а за деньгами. В мире бушевал экономический кризис, и западные компании, открыто нарушали или обходили многочисленные запреты западных правительств на сотрудничество с СССР (до конца 1929 года торгово-экономическая блокада нашей страны была более жёсткой, чем нынешние санкции Запада в отношении РФ; кризис блокаду ослабил).

Почти никаких долгосрочных банковских кредитов Советскому Союзу Запад не давал. Были лишь краткосрочные деньги, торговые кредиты. Экспортно-импортный банк США с 1934 года кредитовал примерно 2/3 советских закупок на американском рынке, но это опять-таки были краткосрочные кредиты, получателями которых выступали американские экспортёры. Америка, несмотря на всю нелюбовь к Советскому Союзу, вынуждена была разрешать подобное кредитование для поддержки американского бизнеса, оказавшегося в тяжелейшем положении. Были ещё коммерческие кредиты – отсрочки платежей, которые предусматривались контрактами на поставку оборудования, строительно-монтажные работы и т. п.

Существует версия, что Запад всё же дал Сталину немалые деньги на индустриализацию. Мол, советская индустриализация – проект мировой закулисы, которая готовила к военному столкновению Германию и Советский Союз. Германию западный англосаксонский капитал действительно финансировал. Об этом, например, есть книга американца Э. Саттона «Уолл-стрит и приход Гитлера к власти». В ней и подобных ей работах есть много документальных подтверждений того, что Запад финансировал Гитлера, привёл его к власти, а затем вливал в германскую экономику миллиарды долларов и фунтов стерлингов, подготавливая её к военному броску на восток. Однако ни одного документального подтверждения того, что Запад помогал проводить индустриализацию в СССР, нет!

В статье не перечислить все имеющие хождение версии источников валютного финансирования советской индустриализации. Некоторые из них фантастичны, другие правдоподобны, но до сих пор не имеют документального подтверждения (не все архивы раскрыты). Желающие подробнее ознакомиться с этим вопросом могут обратиться помимо упомянутой уже «Экономики Сталина» к моей книге «Россия и Запад в ХХ веке. История экономического противостояния и сосуществования» (М.: Институт русской цивилизации, 2015).

(Продолжение следует)

Иностранные государственные и частные кредиты для СССР в контексте индустриализации упоминаются в отечественной, да и в основном массиве зарубежной историографии, достаточно редко. Симптоматично, что ни в СССР, ни в России не было издано ни одной научной работы по указанной тематике, нет даже работ на уровне статьи в научно-популярном журнале. До сих пор мало информации по корпоративному кредитованию советской экономики (т.е. со стороны частных западных компаний), не хватает данных об условиях т.н. «связанных» кредитов под конкретные проекты, скудны сведения по облигационным займам СССР на Западе (в США, Англии и т.п. странах). Есть лишь косвенные данные о коммерческих кредитах советских оффшорных организаций (Амторг, совзагранбанки). Чуть лучше выглядит ситуация с кредитованием СССР на государственном уровне (кредиты под поставки оборудования от Германии, Италии, Чехословакии, кредитование внешних советских закупок в Англии, Франции и США), однако даже эта тематика разрабатывается схематично, без какого-либо углубления. Например, не понятно, как погашались эти кредиты, и на каких условиях.

Стоит также добавить, что до сих пор отсутствует реальная статистика внешнеторгового оборота, которая могла бы быть создана на основе архивных документов. В существующих советских справочниках (начала 30-х годов, 1939 и 1959 годов) даны индикативные данные, не имеющие никакого отношения к реальности. Отдельной бедой является слабая адекватность статистики, выраженной в советских рублях или же с перерасчетом по официальному курсу к валютам, поскольку рубли после марта 1928 года превратились лишь в условно-счетные единицы.

Впрочем, абсолютная не исследованность круга этих проблем лишь половина беды. Другая беда заключается в господстве устоявшихся стереотипов в отношении советской индустриализации. Даже сейчас, когда уже официально доказан факт широчайшего по размаху сотрудничества СССР с капиталистическим Западом, многие из исследователей стоят на позициях, что большевики провели индустриализацию исключительно за счет «внутренних ресурсов». А западные капиталисты продавали СССР технику и оборудование исключительно из-за Великой депрессии (при этом не объясняется, каким образом страна, занимающая 1,7% оборота мировой торговли, могла помочь своими закупками Западу преодолеть кризис).

Разумеется, для создания общих условий, необходимых для индустриализации, были нужны и коллективизация, и создание карточно-распределительной системы и т.п., однако нельзя забывать, что машины, оборудование, технологии приобретались за валюту. На мой взгляд, кредиты были не просто одним из основных, а самым важным и, пожалуй, главным источником финансирования советской индустриализации . Объясняется такой подход тем, что собственных валютных резервов у СССР на проведению индустриализации не было.

Под кредитами я понимаю следующие инструменты:

Корпоративные кредиты под поставки оборудования или продажу советских товаров на внешних рынках;
- государственные кредиты под поставки оборудования в СССР со стороны западных стран;
- коммерческие кредиты (корпоративные и государственные) для советских оффшорных и внешнеторговых организаций;
- облигационные займы, которые при посредничестве западных банков выпускались от лица СССР советскими учреждениями или оффшорными структурами;
- государственное и полугосударственное кредитование экспортно-импортных операций СССР и совзагранструктур западными странами;
- выпуск векселей советскими совзагранучреждениями и оффшорными банками.

Здесь упомянуты те инструменты, наличие которых является доказанным в историографии – в том числе, на уровне архивных документов. Ряд подобных доказательств уже публиковался в сообществе . Я не стал в этом обзоре по каждому факту и цифре давать сноски, ограничившись кратким списком примечаний. Там даются ссылки на ряд публикаций в нашем сообществе, основанных на документах.

1. Состояние советской экономики: «бедный» СССР и «богатая» царская Россия.

Часто упускается из виду, что Советской Союз образца второй половины 20-х годов был в общем-то страной небогатой. Можно даже сказать, бедной. Бедной по сравнению с романовской Россией образца 1913 года. Начнем с того, что из-за разрухи и последствий Первой мировой войны, которые коснулись большинства европейских стран, Россия утеряла свои внешнеторговые позиции. Если в 1913 году доля России в мировом обороте торговли составляла около 3,7%, то к 1928 году она снизилась до 1,7%.

Снижение внешней торговли уместно проиллюстрировать на примере российско-германских связей, поскольку Германия традиционно выступала одним из основных внешнеторговых контрагентов России. В 1913 году доля России в совокупном экспорте Германии составила 8,7%. С начала 20-х годов и вплоть до 1931 года доля СССР в германском экспорте не превышала 3,6%. В 1913 году русский экспорт в Германию составил 13,6% от общего объема завоза в эту страну. В 20-х годах советские поставки в германском импорте не превышали 3,2% от его общего объема.

Помимо снижения чисто количественных показателей, советский экспорт оставался преимущественно сырьевым – доля готовой продукции не превышала в нем 12-13% (даже к концу 30-х годов она составляла не более 18-19%). То есть, по структуре своего экспорта Советский Союз мало чем отличался от таких государств как Румыния, Польша или Мексика. Кроме того, не следует забывать, что внешнеторговый баланс страны был совсем не профицитным: в 1924-1925 хозяйственном году дефицит внешней торговли составил почти 150 млн. рублей, а в 1927-1928 году – около 161 млн. рублей.

В переводе на доллары в 1928 году экспорт из СССР составил 327, 43 млн. долларов США (без экспорта золота), а импорт - 422, 35 млн. долларов США (по другим данным – 405 и 487 млн. долларов соответственно). Разница частично покрывалась за счет продаж золота (в 1927 - 1929 годах его вывезли на 390 млн. рублей), что давало в грубом исчислении около 195 млн. долларов за три года. Кое-что приносила и распродажа предметов искусства (в 1929 году из Эрмитажа продали 1052 предмета на сумму 2, 214 млн. золотых рублей, т.е. около 1,1 млн. долларов).

При этом стоит отметить, что в 20-х годах (вплоть до начала 1930 года) конъюнктура на внешних рынках была благожелательна к товарам советского экспорта. Например, цена тонны пшеницы на Чикагской бирже к 1927 году достигла 72-74 долларов и на примерно таком уровне (не ниже 65-68 долларов) держалась вплоть до 1930 года. С другой стороны, советский импорт из капиталистических стран имел тенденцию к росту и СССР даже при благоприятной ситуации на внешних рынках со скрипом сводил свой баланс.

Журнал "Советская торговля", №50.//Бакулин С. Внешняя торговля СССР. М., 1928. С.9.

Считается, что СССР к 1927-1928 годам в целом сумел восстановить промышленность до уровня 1913 года, однако нельзя забывать, что это восстановление имело немало нюансов. Во-первых, производительность труда в промышленности была на треть ниже, чем в 1913 году, во-вторых, возможности промышленности по насыщению внутреннего рынка были невысоки, поскольку номенклатура выпускаемых товаров и их количество (если не касаться такой специфической стороны дела как брак) были недостаточны.

Сельское хозяйство формально к 1928 году восстановило как поголовье домашнего скота, так и площадь запашки (почти), однако урожайность оставалась на уровне 1913 года, если даже не ниже (около 7-8 центнеров с гектара). На таком же уровне она будет находиться вплоть до конца 30-х годов. Однако население СССР по сравнению с 1913 годом к концу 20-х годов выросло еще на 15-16 млн. человек.

2. Проблема статистики и денег: в чем, что и как измерять?

В 1923-1924 годах СССР завершил денежно-финансовую реформу, которая привела к появлению твердой и платежеспособной валюты – золотому червонцу. Однако в следующие несколько лет эта валюта практически исчезла. Одной из главных причин было специфическое понимание советским руководством (в котором шла оживленная дискуссия о путях индустриализации страны) финансирования приоритетных государственных задач. Как я уже отмечал в посте, посвященном финансам и денежному обращению в советской промышленности 30-х годов, деньги для большевиков были не первичны, а вторичны по отношению к материальному товару. Поэтому их не пугала угроза потери твердой валюты в результате инфляционных процессов, т.е. накачки деньгами тех или иных отраслей. Поскольку производство товаров «народного потребления» в стране росло медленно, это приводило к резкому падению покупательской способности советского рубля. Одновременно произошло резкое, трехкратное сокращение золотовалютных резервов Госбанка - с 296 до 90 млн. рублей в 1927-1929 годах.

В 1926 году в СССР был запрещен ввоз червонцев, а с марта 1928 года – вывоз. Сразу же после этого червонец исчез из котировок Лондонской биржи, и Советский Союз перестал обладать валютой. В 1928-1932 годах денежная масса в стране выросла почти в 2,4 раза, в стране была введена планово-распределительная система снабжения, цены в коммерческой государственной торговле выросли в 5-10 раз по сравнению с эпохой НЭПа. Вплоть до 1936 года СССР не имел твердых обменных курсов валюты. На черном рынке 1 доллар США в начале 30-х годов стоил более 50 советских рублей, тогда как курс Госбанка составлял 1 рубль 20 копеек. Впрочем, Госбанк покупал по такому курсу валюту, однако крайне неохотно ее продавал. С учетом финансово-денежных реформ 1930 и 1931 годов можно констатировать, что все расчеты в советских рублях могут носить только индикативный характер.

Советская внешнеторговая статистика строилась на основе перерасчета курсов иностранных валют к советскому рублю с учетом т.н. «уровня цен». По сути, получались такие же индикативные цифры, мало что говорящие об истинном объеме торговле. Достаточно ясно это показано при сравнении данных из советских справочников с цифрами в долларах из архивных документов Наркомата иностранных дел и Наркомата внешней торговли.

3. Планирование индустриализации.

Как такового единого финансового плана по обеспечению индустриального рывка у большевиков в 20-х годах не было. По мысли автора книги «Новая экономика» Е.А. Преображенского, черпать средства на индустриализацию следует из «досоциалистического хозяйства» - то есть, от зажиточных крестьян, нэпманов и т.п. контингента. Помимо этого, в качестве источников финансирования предлагалось использовать налоги, принудительные займы, т.н. государственные монополии. В силу этого в схему индустриализации закладывалось резкое понижение уровня жизни населения.

Примечание: одной из главных особенностей советской индустриализации было то, что она не носила экспортной ориентации. Проще говоря, предприятия строились не для того, чтобы производить продукцию на экспорт (с тем, чтобы «отбить» потраченные средства в валюте). Экспорт машин и готовой продукции из СССР вплоть до конца 30-х годов ненамного превышал уровень конца 20-х годов.

Впрочем, источники финансирования индустриализации Преображенский не ограничивал лишь сверхналогами на крестьян и нэпманов. Он предлагал широко использовать также эмиссию бумажных денег, железнодорожные тарифы, монополию банковской системы, регулярные займы у населения, пошлины на ввозимые товары и только в последнюю очередь – из за неустойчивости, непредсказуемых колебаний мирового рынка – доходы от внешней торговли.
Предлагая свой курс, курс «левых», Преображенский не скрывал трудностей, которые непременно породит ускоренная индустриализация. «В самом начале социалистического накопления, – отмечал он, – государство ведет производство, несмотря на его убыточность, и стремится лишь к наименьшему убытку во всем хозяйстве в целом и далеко не всегда – к наименьшему убытку при выборе предприятий, которые надо пустить в ход.

В пятилетнем плане необходимо исходить из того, что на протяжении ближайших пяти лет процесс индустриализации страны будет очень сильно зависеть от торговли с заграницей. Эта зависимость будет выражаться в необходимости импорта заграничных машин для оборудования фабрик и импорта сырья для работы легкой промышленности». Перейдя к экспорту, он сразу выразил серьезнейшие сомнения в том возможном объеме вывоза хлеба, который наметил Госплан, и потому предложил: «Партии и советским органам необходимо отнестись с гораздо большим вниманием, чем до сих пор, к вопросам экспорта. Необходимо добиться большего успеха в вывозе других товаров, кроме хлеба. Например, леса, продуктов животноводства и тому подобного» .

«Курс на ускоренное индустриальное развитие тех отраслей (группа «А»), отдача от которых в ближайшей перспективе была сомнительна, поставил проблему источников индустриализации в практическую плоскость. В решениях апрельского (1926 года) пленума ЦК и XV партконференции в ноябре 1927 упор был сделан на внутренние накопления: прибыль от национализированных промышленности, внешней торговли, банковской системы и госторговли; использование излишков накопления в стране через кредит, кооперацию и внутренние займы в интересах промышленности; политика цен (через снижение промышленных и сельскохозяйственных цен); резервные накопления в промышленности, режим экономии, повышение налогового бремени на кулаков и нэпманов и т.п. Это вполне вписывалось в общую концепцию строительства социализма в отдельно взятой стране.

Но осуществить индустриальный рывок только на основе накоплений отечественной промышленности ввиду ее слабости и длительного проедания основного капитала, было невозможно. Хотя и существовали проекты проведения индустриализации за счет нефтедолларов, но серьезных попыток вывести отрасль за пределы Кавказа в это время не предпринималось. Перелив капиталов в крупную государственную промышленность из частного сектора блокировался «антинэповским» законодательством – частный капитал в крупную промышленность умышленно не допускался. Оставалась перекачка средств из крестьянских хозяйств, но ее рыночные возможности в данных хозяйственных условиях были весьма ограниченны.

В 1925-1927 годах индустриализация осуществлялась за счет траты валюты эмиссионного налога. С 1927 года была расширена продажа водки населению, доход от реализации которой составил 500 млн. рублей. С 1924 года в стране растут косвенные налоги. Доход от акцизов повысился с 7,1% в 1923-1924 гг. до 24,1% в 1926-1927 годах. В 1926 году было выпущено 2 выигрышных и 2 процентных займа. В августе 1927 года советское правительство впервые прибегло к принудительным займам – среди городского населения был размещен 1-й займ индустриализации в 200 млн. рублей. Это означало, что к лету 1927 года был достигнут потолок по привлечению финансов обычными способами» . (И.Б. Орлов. Противоречия индустриализации: попытки индустриализации в рамках нэпа/ Россия нэповская (Россия. ХХ век. Исследования) /Под редакцией академика А.Н. Яковлева. М., 2002. С.386-387).

Снижение уровня потребления и коллективизация позволяли большевикам серьезно снизить потребительский импорт и, как следствие, внутреннее потребление. В перспективе, индустриализация давала возможность отказаться и от закупки на Западе широкой номенклатуры промышленных изделий – от шарикоподшипников до тракторов. Это давало возможность прямо выиграть от создания импортозамещяющих пролизводств.

Согласно драфтам плана индустриализации, ее суммарная стоимость «на глазок» определялась в 4,5 миллиарда советских червонцев, т.е. более чем 2,2 млрд. долларов США. Уточню, что для страны, чей годовой экспорт редко превышал 400 млн. долларов США (в 20-х годах) это были огромнейшие деньги. Перед СССР встала проблема поиска валюты. Необходимость в валютных поступлениях диктовалась тем, что иностранное оборудование, технологии, услуги специалистов и просто образцы техники западные государства продавали Советской России только за валюту.

Дать их могли лишь два источника: экспорт и кредиты. Что касается первого, то, по словам А.И. Рыкова на XV съезде ВКП (б) в 1927 году, «партии и советским органам необходимо отнестись с гораздо большим вниманием, чем до сих пор, к вопросам экспорта. Необходимо добиться большего успеха в вывозе других товаров, кроме хлеба. Например, леса, продуктов животноводства и тому подобного» . Нарком внешней торговли СССР А. Микоян на том же съезде в целом разделил такую точку зрения:

«Мы можем поднимать наше хозяйство на индустриальной основе и строить социализм лишь при условии, если мы – в особенности на первых порах – будем ввозить достаточное количество машин и сырья для того, чтобы поставить собственное производство средств производства. Но ввозить можно только на деньги, вырученные от экспорта, ибо у нас нет ни больших запасов золота, ни заграничных займов. А так как экспорт наш отстает, то мы не удовлетворяем нужд страны в импорте» .

Курс на увеличение экспорта дал свои плоды – вывоз из СССР с 1929 года по 1931 год уверенно рос. Однако в эту тенденцию вмешалась конъюнктура мирового рынка, на котором в 1930 году произошел обвал цен на сырье и сельхозпродукцию. Тонна пшеницы на Чикагской бирже в 1930 году упала с 65-68 долларов за тонну до 8-12 долларов.

Таким образом, советская индустриализация, опиравшаяся на два кита: внутренние ресурсы (которые были совсем не велики) и экспорт оказалась под угрозой. Даже в относительно «благополучном» 1929 и первой половине 1930 годов экспорт из СССР с трудом покрывал импорт. Вывоз предметов искусства и золота также не дал ощутимых результатов.

4. Капкан внешней торговли.

В 20-30-х годах внешняя торговля СССР носила дефицитный характер. К примеру, данные по торговле с США в 1927-1940 годах отчетливо показывают, что только за 3 года (1929-1931 годы) у Советской России образовалась «дыра» размером почти в 250 млн. долларов. В торговле с Германией, еще одним ключевым партнером, происходило тоже самое. В 1929 – 1933 годах дефицит СССР здесь составил около 824 млн. марок (около 275 млн. долларов).

K. Mueller. Aussenhandelssystem und Industriepolitik Russlands waehrend des ersten und zweiten Fuenfjahrplanes in ihrer Bedeutung fuer die deutsch-russischen Wirtschaftsbeziehungen. 1934.

Не помогло СССР и снижение закупок готовой техники – оно шло параллельно с резким падением стоимостного объема советского экспорта из-за неблагоприятной ценовой конъюнктуры, и поэтому не сыграло того значения, которое возлагалось на этот фактор. Таким образом, закрывать возникшие дыры можно было лишь одним средством – кредитами. При этом советский экспорт не носил характер единственного источника поступлений валюты. Чтобы правильно понимать ситуацию, советский экспорт был гарантией кредитов , а не самоцелью..

Из письма И.В. Сталина В.М. Молотову (не позднее 6 августа 1930г.):
«…Договор с Италией – плюс. За ней потянется Германия. Кстати, как дело с германскими кредитами? Форсируйте вывоз хлеба вовсю. В этом теперь гвоздь. Если хлеб вывезем, кредиты будут».
Письма И.В. Сталина В.М. Молотову 1925 – 1936гг. М., 2001. С. 194.

Примечательно, что кредитоваться за рубежом СССР начал еще до начала масштабных закупок оборудования, пришедшихся на 1929-1931 годы.

Кредиты США

Советская оффшорная компания «Амторг» большую часть своих закупок в США оплачивала по кредитам. По данным авторитетного исследователя истории советской индустриализации И.Б. Орлова, к началу 1929 года СССР был должен одним только американским фирмам порядка 350 млн. долларов (И.Б. Орлов. Противоречия индустриализации: попытки индустриализации в рамках нэпа/ Россия нэповская (Россия. ХХ век. Исследования) /Под редакцией академика А.Н. Яковлева. М., 2002. С.386-387).

26 ноября 1927 года в Главном концессионном совете при СНК СССР состоялось подписание договора с американским предпринимателем Фаркуаром о предоставлении Советскому правительству 6-летнего кредита на 40 млн. долларов для перестройки и переоборудования Макеевского металлургического завода (Бирюков А.М. Роль американских фирм в восстановлении экономики и индустриализации СССР (20-е годы).//Дискуссионные вопросы российской истории. Материалы III научно-практической конференции «Дискуссионные проблемы российской истории в вузовском и школьном курсах». Арзамас, 1998). В Вене в том же году был подписан договор между Внешторгбанком СССР и американским бизнесменом Виктором Фриманом на открытие кредитной линии в 50 млн. долларов под обеспечение советским экспортом. В 1927 году была достигнута договоренность с американской компанией «Стандарт Ойл» о кредите в 75 млн. долларов под поставки бакинской нефти компании «Вакуум Ойл».

США вплоть до 1934 года не предоставляли СССР государственных кредитов, хотя СССР выражал готовность взять кредит в размере до 1 млрд. долларов, а Наркомат финансов сделал даже подробную разработку схемы кредитования. В основном кредиты СССР предоставляли частные компании, помимо того СССР до своего официального признания Вашингтоном в 1933 году предпринимал попытки разместить в Северной Америке свои облигационные займы. Во второй половине 30-х годов такие займы регулярно размещали Внешторгбанк и Амторг. С 1934 года более двух третей советских закупок в США кредитовалось американским государственным Экспортно-импортным банком.

Данных по погашению советских облигаций (Госбанка, Внешторгбанка, Амторга) нет. Данных по погашению частных кредитов также нет.

С учетом того, что к началу 1929 года советский долг перед США составлял до 350 млн. долларов, а дефицит внешнеторгового баланса в 1929-1931 годах составил 285,6 млн. долларов, то можно примерно оценить задолженность СССР перед США к началу 1932 года, минимум, в 635 млн. долларов. Данных о том, как погашалась эта задолженность, нет. Какова была сумма займов СССР (торгпредств, оффшорных компаний, банков и т.п.) в США в 1932-1940 годах сказать невозможно.

Кредиты Германии.

В 1925 году Германия предоставила СССР краткосрочный кредит в 100 млн. марок, в апреле 1926 году Германия открыла кредитную линию для СССР в размере 300 млн. марок сроком на 4 года. В 1931 году Германия предоставила СССР еще один кредит (связанный кредит) на сумму в 300 млн. марок сроком на 21 месяц. В 1935 году консорциум банков Германии предоставил кредит СССР советскому торгпредству в Берлине на сумму 200 млн. марок. Таким образом, официально за 9 лет СССР получил из Германии кредитов на 900 млн. марок, что составляет порядка 300-320 млн. долларов США. Годовой процент по этим кредитам был 6% (по кредиту 1935 года – 5%). Последний кредит в размере 150 млн. марок не был возвращен.

Помимо США и Германии кредиты СССР предоставляли:

Великобритания (ежегодно кредитовала в конце 20-х – первой половине 30-х годов) советские закупки на сумму до 20-25 млн. фунтов стерлингов. В 1936 году Англия предоставила СССР кредит в 10 млн. фунтов стерлингов.
Чехословакия предоставила СССР в 1935 году кредит на сумму в 250 млн. крон (6% годовых).
Италия - кредит в 200 млн. лир под советские закупки в 1930 году и 350 млн. лир в 1931 году.
Швеция в 1940 году предоставила СССР кредит в размере 100 млн. крон.

5. Заключение: проблемы погашения долгов.

Общую задолженность СССР только перед США и Германией на начало 1932 года можно оценить в примерно 1 млрд. долларов США. С учетом заимствований от других стран сумма могла изменяться в сторону увеличения. Полагаю, что мы можем вполне говорить о размере общей задолженности в 1,2-1,4 млрд. долларов США (2,4-2,9 млрд. золотых червонцев). Это цифры без учета облигационных займов и векселей, которые выпускал Госбанк, Внешторгбанк и ряд совзагранучреждений. В 1932 году советская торговля терпит резкий и моментальный спад. Так, объем торговли с США падает со 132 млн. долларов в 1931 году до 26 млн. долларов. Согласно советскому статистическому справочнику, объемы внешней торговли СССР по индикативным показателям (в советских рублях по курсу от 1936 года) упали с 8,4 млрд. рублей в 1931 году до 5,6 млрд. рублей в 1932 году. Падение продолжилось и в 1933-1934 годах. В 1935 году оборот внешней торговли СССР составил только 2,6 млрд. рублей.

Причинами спада были:

Падение цен на советские экспортные товары, которые невозможно было компенсировать даже увеличением объемов поставок;
- превращение мировых рынков в "рынки покупателя", из-за чего советские поставки приводили к демпингу и дальнейшему снижению цен;
- сохранение достаточно высоких цен на промышленное оборудование;
- окончательное исчерпание у СССР золотовалютных запасов;
- сокращение кредитования СССР в западных государствах (имеются в виду связанные кредиты в первую очередь).

Согласно советскому статистическому справочнику внешней торговли 1959 года, к июлю 1932 года СССР имел внешнюю задолженность в 1,3 млрд. рублей. Данные, разумеется, индикативные.

Через полтора года к декабрю 1933 года СССР удалось каким-то образом, если верить справочнику, снизить ее почти в 3 раза до 450 млн. рублей, а к 1935 году довести до уровня лишь 139 млн. рублей. Никаких объяснений этому чуду в советской и российской историографии нет. Единственную попытку как-то разумно объяснить такую динамику предпринял (из известных мне, конечно) С.Н. Прокопович. По его мнению, СССР гасил задолженность за счет вывезенных в ранние годы на Запад товаров, но вовремя не распроданных. На чем базируется такое предположение не совсем понятно, поскольку сомнителен факт, что СССР, живущий в крайнем напряжении экспортных ресурсов, был способен депонировать за рубежом на несколько лет те или иные товары.

На мой взгляд, единственным источником для погашения этой задолженности (если все же поверить в то, что она была именно погашена) могли быть облигационные займы и выпуски векселей в западных государствах (продажи предметов искусства, золота и драгоценностей я не учитываю, поскольку итоги этой "торговли" были относительно скромными). Обеспечением таких займов были поставки золота, некоторых сырьевых товаров, возможно, в ряде случаев, займы обеспечивались гарантиями и имуществом советских банков, офшорных организаций и т.п. По неподтвержденной пока информации, США выдавали СССР кредиты под залог имущества ряда предприятий медной и цинковой отраслей цветной металлургии.

Достаточно сказать, что эта деятельность приносила СССР доходы несравнимо большие, чем простой экспорт, в том числе и золота. Например, только в январе-марте 1934 года СССР успел частично разместить в США займ, под который было привлечено около 5 млн. долларов. Только за одну неделю продаж облигаций под залог имущества и доходов советских железных дорог в 1928 году в США большевики выручили порядка 100 тыс. долларов.

Поскольку практика облигационных займов в 30-х годах активно использовалась Москвой в США и Англии, то можно предположить, что этот денежный поток и позволил в конечном итоге расплатиться с долгами и даже финансировать внешнюю торговлю, которая, правда, по ряду понятных причин находилась во второй половине 30-х годов в достаточно скромных пределах.

P.S. Данный материал является лишь весьма поверхностным обзором, написанным на основании известных автору документов.

"217832"

Экзотические версии и немного статистики

Одной из наиболее загадочных сторон индустриализации в СССР, начавшейся 90 лет назад, являются источники её финансирования. В антисоветской публицистике такими источниками обычно называются: бесплатная рабочая сила ГУЛАГа; почти бесплатный труд крестьян, согнанных в колхозы; награбленное большевиками церковное имущество; доставшееся им в наследство царское золото; проданные на Запад произведения искусства из Эрмитажа и других музеев и т. п. Иногда добавляются и другие экзотические позиции. Когда-то и я воспринимал подобные версии, пока не стал разбираться в статистике. Это лучше, чем сочинения историков, не подкреплённые цифрами.

За годы индустриализации до начала Великой Отечественной войны (всего-навсего 12 лет!) в СССР было построено 364 города, сооружены и введены в эксплуатацию более 9 тысяч предприятий, и всё это хорошо документировано. Были предприятия разного калибра. Крупные, как Сталинградский тракторный завод или Днепрогэс на Украине, и мелкие типа мукомольных фабрик или станций по ремонту тракторов. В первую пятилетку, согласно документам правительства и ЦК ВКП(б), число крупных предприятий, введённых в действие, составило 1500.

А что такое предприятие с точки зрения капитальных затрат на его создание? Объект капитальных вложений состоит из пассивных и активных элементов основных фондов. Пассивные элементы - здания, сооружения, коммуникации. Активные элементы - машины, оборудование, инструменты; короче говоря, орудия производства. Если пассивные элементы могли создаваться трудом местных рабочих, то с активными элементами этот вариант не проходит.

Россия и до революции очень мало производила собственных орудий (средств) производства, импортируя их из Германии, в меньшей степени из Англии и США. А в конце 1920-х годов собственного производства средств производства в стране почти не осталось. Индустриализацию можно было проводить только путём масштабного импорта машин, оборудования, специальной аппаратуры, инструментов. Всё это требовало валюты. Я проводил прикидочные оценки того, какие капиталовложения были необходимы Советскому Союзу, чтобы построить более девяти тысяч предприятий. Тех, кому интересна «кухня расчётов», могу адресовать к моей книге: «Экономика Сталина» (М.: Институт русской цивилизации, 2016). Результат моих оценок таков: на обеспечение индустриализации импортными машинами и оборудованием минимально необходимые валютные ресурсы должны были составить 5 (пять) миллиардов «рузвельтовских» долларов США (золотое содержание доллара после его переоценки в 1934 год было понижено примерно в полтора раза и определялось пропорцией: 1 тройская унция драгоценного металла = 35 долл.). Это не менее 500 млрд. современных долларов США (на начало текущего десятилетия). В среднем на одно предприятие приходилось валютных затрат в сумме немного более 500 тысяч «рузвельтовских» долларов.

А какими валютными ресурсами располагал Советский Союза на старте индустриализации? По данным Госбанка СССР, на 1 января 1928 года золотовалютные резервы страны составили лишь немного более 300 млн. зол. рублей (1 золотой рубль = 0,774 г чистого золота). Округлённо это примерно 150 млн. «старых» долларов США, или 260-270 млн. «рузвельтовских» долларов. Вроде бы неплохо. Можно закупить машины и оборудование на 500-550 средних предприятий. Однако надо учитывать, что в том же году внешний долг СССР был равен 485 млн. золотых рублей. Начинать индустриализацию с таких позиций было крайне сложно, особенно учитывая, что страна находилась в торгово-экономической блокаде.

И тем не менее индустриализация началась. И закупки машин и оборудования осуществлялись. Так чем Советский Союз оплачивал эти закупки? Конечно, не трудом обитателей ГУЛАГа. Валюту давал в первую очередь советский товарный экспорт. Чаще всего историки говорят об экспорте пшеницы и других зерновых, но статистика показывает, что зерновые не были главной экспортной статьей (в 1928 году на них приходилось лишь 7% стоимости экспорта). Производство зерновых в результате коллективизации заметно увеличилось, но основная часть продукции колхозов шла в города и на стройки пятилеток. Коллективизация не только давала дополнительное количество сельхозпродукции, но и высвобождала миллионы рабочих рук, нужных на площадках индустриализации.

Более значительные, чем зерно, позиции в товарном экспорте занимали нефть и нефтепродукты (16%), лес и пиломатериалы (13%). А самой крупной товарной группой были пушнина и меха (17%). Во второй половине 1920-х годов годовые объёмы экспорта товаров составляли от 300 до 400 млн. долл.

Да, объёмы экспорта с конца 1920-х годов начали наращиваться, но это было наращивание не стоимостных, а физических объёмов. Происходил своего рода бег на месте. Дело в том, что на Западе начался экономический кризис, который привёл к падению цен на товарных рынках. Некоторые авторы отмечают, что ветер дул в паруса советской индустриализации: мол, нам повезло, мы покупали средства производства по низким ценам. Это верно. Но дело в том, что падение цен происходило также на рынках сырья, причем ещё в большей мере, чем на рынках готовой продукции. Валютная выручка давалась нам дорогой ценой. Если в период 1924-1928 гг. среднегодовой физический экспорт товаров из Советского Союза составлял 7,86 млн. т, то в 1930 году он подскочил до 21,3 млн. т, а в 1931 году - до 21,8 млн. т. В последующие годы вплоть до 1940 года средний физический объем экспорта был равен примерно 14 млн. т. Однако, по моим расчётам, экспортной выручки хватало на покрытие лишь половины всех тех валютных затрат, которые были произведены в годы довоенной индустриализации.

Другой источник - золото, но не золото, которое якобы было унаследовано от царской России. Этого золота к середине 1920-х годов совсем не осталось. Оно вывозилось из страны по разным каналам и под разными предлогами. Было «золото Коминтерна» (помощь зарубежным коммунистам), было и «паровозное золото», выведенное из хранилищ Госбанка для закупки паровозов и подвижного состава в Швеции. Операция с «паровозным золотом» проводилась Троцким , который, чтобы провернуть эту аферу, на время занял пост наркома путей сообщения. Паровозов Советский Союз из Швеции не получил, а золото бесследно исчезло (скорее всего, осело в банках Швеции, Швейцарии и США). О перипетиях царского золота в первые годы после Октябрьской революции 1917 года читатель может узнать из моей книги «Золото в мировой и российской истории XIX-XXI вв.» (М.: «Родная страна», 2017).

И всё же золото использовалось для финансирования индустриализации. Это было золото, которое добывалось в стране. К концу 1920-х гг. Советский Союз выходит на дореволюционный уровень добычи (в 1928 году было добыто 28 тонн). Данные о добыче в 1930-е годы до сих пор не рассекречены, но по вторичным источникам можно понять, что к середине десятилетия добыча вышла на уровень примерно 100 тонн металла в год. А к концу десятилетия некоторые называют цифру годовой добычи около 200 тонн в год. Да, не всё добываемое золото использовалось для оплаты импорта машин и оборудования; страна готовилась к войне, необходим был государственный резерв, а золото рассматривалось в качестве стратегического ресурса. Минимальные оценки золотого резерва СССР, накопленного к началу Великой Отечественной войны, - 2000 тонн. «Валютный цех», созданный за Уралом, особенно на Дальнем Востоке, продолжал работать и в годы войны. Американцы, между прочим, приняли положительное решение о программе ленд-лиза Советскому Союзу с учётом именно такого аргумента, как эффективно функционирующий «валютный цех» на Дальнем Востоке.

Заканчивая тему золота, хочу сказать, что определённую роль сыграл и такой источник драгоценных металлов, как сеть магазинов Торгсин (скупка драгоценных металлов и валютных ценностей у населения и иностранцев в обмен на дефицитные потребительские товары). Максимальные объёмы принятого от граждан золота были зафиксированы в 1932 году - 21 тонна и в 1933 году - 45 тонн. Правда, после существенного улучшения продовольственного снабжения городов с середины 1930-х годов скупка драгоценных металлов через магазины Торгсин стала резко падать.

Непропорционально большое внимание уделяется такому источнику получения валюты, как распродажа художественных ценностей Эрмитажа и других музеев страны. Была создана специальная организация «Антиквариат» (в ведении Наркомата внешней торговли), которой были переданы картины из разных музеев в количестве 2730 единиц. В фонде «Антиквариата», как отмечают специалисты, наиболее ценных произведений искусства не было. Продажи проходили в условиях мирового экономического кризиса, когда спрос был низким. Реализовано было менее половины фонда - 1280 картин, остальные вернулись на свои места. В общей сложности выручка от реализации художественных ценностей музеев составила около 25 млн. зол. рублей.

Существует рассчитанная на не очень грамотных людей версия, будто индустриализацию в Советском Союзе проводили иностранные компании - сначала американские, потом английские и частично французские, а за несколько лет до начала войны - немецкие. Некоторые полагают, что западный бизнес пришёл в Советский Союз со своими инвестициями. Не было такого! Западники приходили в нашу страну не с деньгами, а для того, чтобы заработать. Они выступали в качестве поставщиков машин и оборудования, осуществляли проектирование предприятий, проводили строительно-монтажные и пуско-наладочные работы, обучали советских людей управлять оборудованием и т.п. Особо следует отметить американскую фирму Альберта Куна , которая первая пришла на советский рынок, спроектировала и построила 500 крупных и крупнейших промышленных объектов, в том числе такие гиганты, как Днепрогэс, Сталинградский и другие тракторные заводы, Магнитогорский металлургический комбинат, Нижегородский (Горьковский) автомобильный завод и др. Ведущими торговыми партнёрами в годы первой пятилетки стали гиганты американского бизнеса General Electric, Radio Corporation of America, Ford Motor Company, International Harvester, Dupont de Nemours и други е. Однако ещё раз подчеркну: они приходили к нам не с деньгами, а за деньгами . В мире бушевал экономический кризис, и западные компании, открыто нарушали или обходили многочисленные запреты западных правительств на сотрудничество с СССР (до конца 1929 года торгово-экономическая блокада нашей страны была более жёсткой, чем нынешние санкции Запада в отношении РФ; кризис блокаду ослабил).

Почти никаких долгосрочных банковских кредитов Советскому Союзу Запад не давал. Были лишь краткосрочные деньги, торговые кредиты. Экспортно-импортный банк США с 1934 года кредитовал примерно 2/3 советских закупок на американском рынке, но это опять-таки были краткосрочные кредиты, получателями которых выступали американские экспортёры. Америка, несмотря на всю нелюбовь к Советскому Союзу, вынуждена была разрешать подобное кредитование для поддержки американского бизнеса, оказавшегося в тяжелейшем положении. Были ещё коммерческие кредиты - отсрочки платежей, которые предусматривались контрактами на поставку оборудования, строительно-монтажные работы и т. п.

Существует версия, что Запад всё же дал Сталину немалые деньги на индустриализацию. Мол, советская индустриализация - проект мировой закулисы, которая готовила к военному столкновению Германию и Советский Союз. Германию западный англосаксонский капитал действительно финансировал. Об этом, например, есть книга американца Э. Саттона «Уолл-стрит и приход Гитлера к власти». В ней и подобных ей работах есть много документальных подтверждений того, что Запад финансировал Гитлера, привёл его к власти, а затем вливал в германскую экономику миллиарды долларов и фунтов стерлингов, подготавливая её к военному броску на восток. Однако ни одного документального подтверждения того, что Запад помогал проводить индустриализацию в СССР, нет!

В статье не перечислить все имеющие хождение версии источников валютного финансирования советской индустриализации. Некоторые из них фантастичны, другие правдоподобны, но до сих пор не имеют документального подтверждения (не все архивы раскрыты). Желающие подробнее ознакомиться с этим вопросом могут обратиться помимо упомянутой уже «Экономики Сталина» к моей книге «Россия и Запад в ХХ веке. История экономического противостояния и сосуществования» (М.: Институт русской цивилизации, 2015).

( следует)

Если Вы заметите ошибку в тексте, выделите её и нажмите Ctrl+Enter, чтобы отослать информацию редактору.