К детальному анализу темы сирийской нефти подтолкнуло заявление представителя министерства финансов США Адама Шубина (он отвечает за вопросы финансовой разведки). Террористическая организация ДАЕШ (ИГИЛ) заработала более $500 млн. на торговле нефтью, большая часть которой была продана Сирии под правительством президента Башара Асада, а меньшая часть Турции, сообщает Reuters со ссылкой на этого американского чиновника. Для экспертов это заявление не стало неожиданным — доподлинно известно, что и сейчас, когда основные сирийские месторождения находятся под контролем террористов (правительство контролирует сейчас только нефтегазовые месторождения западнее Пальмиры), Сирия не испытывает дефицита энергоресурсов.

Нет дефицита в бензине (в Дамаске литр бензина в переводе на российские деньги стоит сейчас 30−35 рублей), дизельном топливе при том, что сирийская армия для своих боевых операций расходует очень много солярки, сирийская авиация не ограничена в поставках критично важного керосина.

Более того, согласно отдельным источникам нефти хватает не только для нужд страны, но и для экспорта, в частности в Китай. Это косвенное подтверждение того, что правительство Сирии может через сеть посредников докупать нефть у ДАЕШ.

Так что же может происходить с добычей и, главное, продажей сирийской нефти на самом деле?

Сегодня в Сирии работают два НПЗ топливного профиля — в Хомсе и Баниясе, построенные при содействии советских специалистов соответственно в 1959 и 1979 годах. Причем НПЗ в Баниясе находится на побережье и может работать на привозной нефти (иранской и алжирской). Анализ движения танкеров, выполненный Bloomberg, показывает, что в год Иран отправлял в Сирию около 10 млн баррелей, то есть около 60 тыс. баррелей в день. В конце 1990-х годов в стране ежедневно добывалось ок. 66,5−80 тыс. т жидкого топлива. Уровень добычи нефти в Сирии в 2010 году составлял около 400 тысяч баррелей в день. Запасы нефти Сирии, по разным оценкам, составляют от 315 млн. до 342 млн. тонн.

Крупнейшие месторождения расположены на крайнем северо-востоке (в Карачуке, Сувайдии, Румайлане — сейчас эти территории находятся под контролем сирийский курдов, а не ДАЕШ — и окрестностях Дейр-эз-Зора). На северо-востоке и востоке в долине Евфрата эксплуатация залежей началась в конце 1960-х годов, а в районе Дейр-эз-Зора, где добывают особо высококачественную легкую нефть, — в 1980—1990-е годы. Именно этот район и выступает в качестве ресурсной базы для нефтяного бизнеса ДАЕШ.

По данным сирийской правительственной газеты Al Watan, под контролем ДАЕШ в относительной близости к границе Ирака находится скважина Аль-Омар, дающая до 15 тыс. баррелей ежедневно. Примечательно, что рабочий коллектив данного объекта после прихода ИГИЛ/ДАЕШ остался в целом прежним. Помимо уже упомянутого месторождения Аль-Омар у боевиков ДАЕШ в провинции Дейр аз-Зор есть и другие. Месторождение Аль-Танак, находящееся на востоке провинции, может посоперничать с Аль-Омар, по разным оценкам, здесь может добываться до 17 тыс. баррелей в день. Нефть здесь можно было до последнего падения цен купить за 20 долларов за баррель. Сейчас цена, видимо, уже значительно ниже. Месторождение объемом примерно в 600 тысяч баррелей в день — Аль-Таим — находится чуть западнее, ближе к важнейшему логистическому объекту ИГИЛ — дороге, соединяющей юго-восток Сирии и юг Турции (дорога также идет на север Ирака). К этим же нефтяным полям относится месторождение Аль-Харата объемом в 1000 баррелей в день. Всего, по данным The Guardian, на территориях Сирии, контролируемых «халифатом», находится шесть крупных нефтяных месторождений.

Что насчет возможных путей доставки нефти ДАЕШ покупателям?

Под контролем ДАЕШ сейчас по-прежнему остается относительно небольшой участок граничащей с Турцией территории между городами Дабик и Джарабулус. Но в этом коридоре очень активно работала по прихода еще ВКС РФ как авиация коалиции, так и сирийская правительственная авиация. Так что проходная способность этого транзитного коридора по определению не может быть высокой.

Показанные схемы контрабанды сирийской нефти ДАЕШ показывают, что транзит идет двумя путями: северо-западным через город Азаз и северо-восточным. Но Азаз сейчас находится под контролем остатков «Сирийской свободной армии» и боевиков Джабхат ан — Нусра, которые ведут достаточно серьезные боевые действия с ДАЕШ на севере провинции Алеппо.

Показанный на картах северо-восточный маршрут транзита нефти ДАЕШ вообще проходит через курдские территории (именно сирийские курды сейчас контролируют этот отрезок сирийско-турецкой границы).

Из этих фактов можно сделать только два вывода: или представленные карты некорректны, или в незаконных операциях с сирийской нефтью участвует не только ДАЕШ. Один из ключевых мифов о ДАЕШ — это финансовая модель группировки, основанная в основном на экспорте нефти в соседние страны, прежде всего в Турцию. Однако Financial Times написала, что ДАЕШ получает основной доход от реализации нефти на внутренних рынках. По версии, изложенной в FT, фактически сделки заключаются прямо на месте добычи нефти, где постоянно находятся независимые трейдеры, которые выкупают весь объем «черного золота» для последующей его перепродажи или переработки. Многие сделки координируются из Бейрута — основной биржи по нелегальной торговле сирийской нефтью. Чаще всего нефть перерабатывается в бензин и мазут, но из-за того, что большинство НПЗ не способны производить качественный бензин, основным продуктом, пользующимся спросом среди местного населения, является мазут (мазутом традиционно отапливаются дома в Сирии зимой, так что рынок для этого продукта очень большой, в первую очередь в Дамаске).

На текущий момент большинство мини-НПЗ в Сирии — это мобильные установки, собранные из подручных средств местными жителями (похожие на подпольные НПЗ в Чечне в конце 1990-х — начале 2000-х), поскольку относительно крупные НПЗ, принадлежавшие боевикам ДАЕШ, были уничтожены еще в результате авиаударов коалиции. Владельцы мобильных НПЗ уже успели заключить с боевиками долгосрочные соглашения по переработке незаконно добытой нефти.

Но есть и высокая вероятность того, что и правительство Сирии покупает продукцию этих мини-НПЗ через посредников для своих нужд (возможно, для дальнейшей более глубокой переработки на двух официальных НПЗ).

И с очень высокой вероятностью, такая схема работает в отношение нефти, добытой на курдской территории (правда, в этом случае встает вопрос о транзите нефти к НПЗ в Хомсе через территории, находящиеся под контролем ДАЕШ).

Весьма показательно, что ни авиация коалиции, ни сирийская авиация не бомбит нефтяные поля, находящиеся сейчас под контролем ДАЕШ.

Формально это объясняется заботой об экологии, но специалисты в нефтяной отрасли прекрасно знают, что нефтяная скважина может быть легко выведена из строя диверсионной группой без каких-либо серьезных последствий для экологии (примерно так, как блокировались скважины на Северном Кавказе перед захватом их немецкими войсками в годы Великой Отечественной войны).

Но явно всем сторонам в сирийском конфликте выгодно текущее положение вещей с добычей сирийской нефти.

Вообще, правильно определив механизм распределения от продажи сирийской нефти, можно серьезно приблизиться к поиску политического компромисса в стране и, как следствие, прекращению затянувшейся гражданской войны.

Фото из открытых источников

Ключи к нефтегазовым правам Сирии теперь, кажется, переданы России … стране, которая была приглашена, в полном соответствии с международным правом, всемирно признанным правительством Сирии, чтобы бороться с ИГИЛ.

В соответствии с рамочным соглашением об энергетическом сотрудничестве, подписанным в конце января, Россия теперь будет иметь исключительные права на добычу нефти и газа в Сирии.

Более того, соглашение идет значительно дальше этого, в нем оговаривается возможность восстановления поврежденного бурового оборудования и инфраструктуры, консультативная поддержка и обучение нового поколения сирийских нефтяников. Однако, главным международным аспектом и основной частью этого события является окончательное и не ограниченное никакими условиями закрепление российских интересов на Ближнем Востоке.

Перед началом кровавой гражданской войны сирийская нефтедобыча колебалась вокруг, приблизительно, 380,000 баррелей в день. Она тогда снижалась в течение некоторого времени, после небывалой пиковой производительности 677,000 баррелей в день в 2002 г. И, хотя Исламское государство, как предполагается, загнано в подполье, текущая производительность все еще находится на катастрофическом уровне 14-15 000 баррелей в день.

Что касается газа, то его добыча снизилась в меньшей степени (оно упало с 8 млрд кубометров в год до 3.5 млрд кубометров в год), из-за его большего значения для национальной экономики. 90 процентов произведенного газа в Сирии использовались для производства электроэнергии (в противоположность нефти, которая или перерабатывалась внутри страны или экспортировалась), и ввиду этого, правительство приложило дополнительные усилия (поскольку перспективы возврата месторождений стали достаточно реальными), чтобы первыми вернуть под свой контроль месторождения газа.

Если сказать что тот кто возьмет на себя энергетический сектор Сирии, получит безлюдные развалины, то это будет явное приукрашивание действительности. Нефтеперерабатывающим заводам страны, после того, как их пропускная способность сократилась наполовину от довоенного уровня 250,000 баррелей в день, нужна полная реконструкция. Эта задача будет скорее всего выполняться иранскими компаниями, в соответствии с соглашениями, подписанными в сентябре прошлого года, которые также включают в себя реконструкцию поврежденной энергосистемы Сирии. Однако остается неясным, получит ли развитие этот проект, так как Тегеран рассчитывал на консорциум Иран-Венесуэла-Сирия, который мало реализуем в настоящий момент и на фоне разрушения Венесуэлы должно быть найдено новое решение. В любом случае Тегеран уже получил то, что он хотел в Сирии, поскольку Революционная гвардия Ирана уже взяла под контроль телекоммуникационный сектор.

Россия не единственная страна, которая могла бы помочь Сирии восстановить свою нефтегазовую отрасль - как сказано выше, Иран также мог бы приложить к этому руку. Однако Иран и так испытывает недостаток в фондах, чтобы ещё и инвестировать большие деньги в инфраструктуру Сирии. Ему самому нужна иностранная помощь, чтобы запустить новые проекты у себя дома и решить проблемы, обостренные стареющей инфраструктурой и быстро растущим спросом. Европейские компании вряд ли будут заинтересованы Сирией, если эмбарго ЕС не будет снято (действуют до 1 июня 2018г.). Так как конец крупномасштабных военных действий в Сирии не вызвал смены режима, и Башар аль-Асад остается президентом Сирии, было бы удивительно для Брюсселя не продлить режим санкций (США сделают это без всяких колебаний).

Что касается Москвы, то она не боится санкций, она уже находится под европейскими и американскими санкциями. Имея в виду долговременные цели, она могла бы даже согласиться на значительные расходы на восстановление нефтегазовой отрасли Сирии - в 2015-м МВФ оценил эти расходы в $27 миллиардов, текущая оценка находится скорее всего где-то между $35-40 миллиардами. Это включает восстановление и ввод в эксплуатацию всего бурового оборудования, трубопроводов, насосных станций и т.д. В некоторых областях, например, в населенных преимущественно курдами северных провинциях с их залежами тяжелой нефти, Москва вряд ли будет делать это. Кроме того, остается неясным, что произойдет с районами (включая самое большое нефтяное месторождение Сирии, Al Omar), которые были заняты прозападными ополченцами, а не сирийской армией.

К сожалению для Royal Dutch Shell (NYSE:RDS-A), которая была вынуждена, из-за строгого режима санкций, уйти с дававшего 100 тысяч баррелей в сутки месторождения Al Omar, Дамаск кажется полным решимости объединить энергетический сектор под руководством государственной нефтяной компании SPC. Посредством политического выкручивания рук и расширения политических прав курдов в объединенной Сирии, эта цель может быть достигнута; однако, проблема продажи нефти столь остра, как и проблема её добычи.

Большая часть сирийской экспортной нефти отправлялась в Европу, частично из-за ее географической близости, частично потому что европейские компании Shell и Total (NYSE:TOT) были крупнейшими участниками в секторе. Это невозможно теперь, пока запрет ЕС на сирийский экспорт нефти остается в силе. Таким образом новый владелец должен будет найти новые выходы на рынок, или полагаясь на соседние страны как Турция или Ливан, или найдя покупателей в Азии.

Интересно, что до сих пор не было или почти не было никаких разговоров о том - какая компания должна будет взяться за нелёгкую работу по приведению в чувство энергетического сектора Сирии. В течение военных лет только крохотный СоюзНефтеГаз рисковал работать в Сирии (и, в конечном счете, отказался от этого в 2015-м). Татнефть, государственное предприятие, которое разрабатывает нефтяные и газовые месторождения Татарстана, является очевидным кандидатом, так как Сирия (наряду с Ливией, себе в ущерб) была её первой попыткой интернационализировать свою деятельность. Как раз тогда когда Татнефть готовилась ввести в эксплуатацию нефтяное месторождение Qishma, вспыхнула полномасштабная война и компания была вынуждена оставить его. Татнефть, пятый по величине производитель России, заинтересована в возвращении в Сирию, как только позволят условия. Кроме того, пока еще неясно, хотели ли бы крупные государственные фирмы (Роснефть, Газпромнефть) присоединиться [к Татнефти].

Для России, лучшим (и более прибыльным) кажется решение брать под свой контроль месторождения газа. Если удастся обеспечить стабильные цены, то стабильная потребность внутри страны гарантирована, поскольку газ остаётся доминирующим энергоносителем для производства электроэнергии. Кроме того, на континентальном шельфе Восточного Средиземноморья имеются месторождения подобные Zohr, Leviathan и Aphrodite. Ливан, самые “сладкие” участки которого находятся между Zohr и Leviathan, также медленно, шаг за шагом двигается к тому, чтобы насладиться его предполагаемыми газовым дарами.

Прибрежный потенциал Сирии, несмотря на некоторые сейсмогеофизические отчеты по работам, проведенным в конце 2000-х, все еще покрыт тайной, по большей части слышны намеки, что он столь же велик как прибрежный потенциал Израиля, Египта или Кипра. По предварительной оценке Геолслужбы США потенциальные прибрежные запасы газа Сирии составляют 24 TCf (700 млрд кубометров), что более чем удваивает её общие (вместе с наземными) запасы газа, в то время как прибрежные запасы нефти Сирии оценены на уровне “всего лишь” 50 миллионов тонн, т.е. одна шестая её запасов нефти на суше.

Доказанные запасы Сирии составляющие 2.5 млрд баррелей (341 миллион тонн) нефти и 10.1 TCf (285 млрд кубометров) газа могли бы показаться скудными по сравнению с запасами соседнего Ирака или союзного Ирана. Учитывая, что одна треть его запасов - очень тяжелая, вязкая нефть, Дамаск должен будет подсластить соглашение чтобы привлечь большие российские имена - компании, которые действительно могут действовать, а не просто рискнуть. Но и геополитически, это мог бы быть очень разумный шаг.

Россия была чрезвычайно заинтересована в расширении своего плацдарма в Иракском Курдистане (Роснефть, Газпромнефть), подключению к прибрежным газовым месторождениям Ливана (НОВАТЭК), и, по большому счету, - к восточно-средиземноморским делам в целом. Для этого, контроль над нефтегазовой отраслью Сирии мог бы стать очень сильным, невоенным, инструментом.

Правительственные войска не успели захватить Аль-Омар и остановились всего в десяти километрах от него. До войны здесь добывали примерно четверть всей сирийской нефти

Обновлено в 17:30

Сирийские курды при поддержке США взяли под контроль крупнейшее в стране месторождение нефти Аль-Омар на востоке Сирии, об этом сообщает Reuters . Сирийская армия не успела установить контроль над месторождением и остановилась в десяти километрах от него. На прошлой неделе правительственные войска при поддержке ВКС России взяли штурмом город Меядин, расположенный напротив нефтяного поля.

Комментирует профессор Института стран Азии и Африки МГУ Владимир Исаев:

— Там идут очень серьезные бои. С одной стороны курды наступали, с другой наступали сирийские войска при поддержке американцев. Курды просто быстрее пришли к этому месторождению, и они присоединили сейчас к себе это месторождение. Но дело в том, что дальнейшие схватки, как показывает иракский опыт, это еще, как говорится, впереди, потому что то, что сейчас происходит в Ираке вокруг Киркока, там уже убитых за две сотни считают, там тоже курды уже вошли в серьезнейшее соприкосновение с официальной иракской армией. Так что, если мы не привлечем это курдское образование, которое действует сейчас и объявило себя, в общем-то, тоже автономией в свое время на территории Сирии, то можно ожидать и столкновений между сирийскими войсками и сирийскими курдами, что было бы, прямо скажем, не на руку и официальному Дамаску, и нам, понятно, потому что это просто дальнейшее разжигание войны. Я думаю, что, поскольку сирийские курды принимают участие в переговорах в Астане, которые состоятся в конце этого месяца, наверное, этот вопрос будет поднят, чтобы не допустить прямого столкновения между сирийскими курдами и официальным Дамаском.

— А это месторождение Аль-Омар, насколько это важный ресурс?

— Дело в том, что основные месторождения находятся в основном в районе Дейр-эз-Зор, там примерно 60% с лишним сирийской нефти сосредоточено, и в районе Пальмиры. Это сейчас фактически за них тоже идет борьба, потому что, хотя сирийские войска и переправились на восточный берег Евфрата, это не означает, что они серьезно продвинулись. Там отбили пару месторождений и еще нефтеперерабатывающее предприятие, которое было в руках у террористов из «Исламского государства» (группировка, запрещенная в России). Так что основной удар сирийской армии направлен туда, в этом направлении. Пока сирийские войска всячески избегали столкновения с курдами. Ну, то, что курды туда вошли, выбили оттуда исламистов, это уже хорошо, потому что уменьшается воздействие или влияние, если хотите, «Исламского государства», это уменьшает его финансовые источники. Ну а дальнейшая дележка сирийской территории по автономиям, если таковая будет, это уже дело будущего.

До войны на Аль-Омаре добывали примерно четверть всей сирийской нефти. В последнее время оно являлось основным источником дохода боевиков. Комментарий генерал-майора запаса, кандидата политических наук Сергея Канчукова:

Сергей Канчуков генерал-майор запаса, кандидат политических наук «Там по территории еще есть у них источники дохода в виде нефтяных полей. Просто реализация нефти сейчас затруднена, потому что раньше она шла в основном через Турцию, а сейчас, хоть и есть там еще какие-то, возможно, источники сбыта, но, я думаю, что они уже намного ограниченны. Поэтому само нефтяное поле как источник финансирования, я думаю, сейчас не представляет такой большой значимости, поэтому американцы и захватили его, показывая, с одной стороны, свою значимость, и что они борются. А лучше бы они боролись с транзакциями, с фондами, которые осуществляют финансирование, которые продают боеприпасы. Потому что, по сути дела, продажа нефти — это, пусть она и нелегальная, но ее отслеживать можно. Это караваны нефтеналивников, это трубы, по которым течет эта нефть. То есть здесь борьба как бы прекратить финансирование именно через нефтяные ресурсы небольшие усилия затрагивает. Я думаю, что это пиар-акция, не больше».

Тем временем Ракка превратилась в Дрезден 1945 года, «стертый с земли англо-американскими бомбардировками». Об этом заявил официальный представитель Минобороны России генерал-майор Игорь Конашенков. По его словам, в результате авиаударов в обоих случаях погибли тысячи мирных граждан.

Война в Сирии вступила в 7-й год. Экономические потери оцениваются в 226 миллиардов долларов. Согласно докладу Всемирного банка, опубликованному в 2017 году, около 530 000 рабочих мест были потеряны, а волна беженцев превысила 5 миллионов человек.

Нефтяная промышленность всегда была основой стран Ближнего Востока. Причина этого факта проста — регион богат нефтью и газом. Сирия не является исключением. Хотя это не крупный экспортер нефти, «черное золото» играет важную роль в сирийской экономике. В 2010 году нефтяная промышленность Сирии выработала 25% доходов государственного бюджета. В том же году добыча нефти в Сирии составила 385 000 баррелей в день. Добыча природного газа составила 5,3 млрд. Куб. Сирийские запасы энергии могут не иметь отношения к мировым энергетическим рынкам, но они жизненно важны для внутренней экономики.

Где большие запасы нефти в Сирии

Крупнейшие запасы нефти в основном расположены в восточной части страны. Крупнейшим нефтяным месторождением является Аль-Омар, недалеко от города Дейр-Эз-Зор. Регион, богатый нефтью, расположен на восточном берегу реки Евфрат. Преодоление поражения ИГ (запрещена в России) в Восточной Сирии, нефтяные месторождения Аль-Омар попали под контроль SDF (сирийские демократические силы).

Другие крупные месторождения, такие как нефтяное месторождение Sweidiyeh, расположены в северо-восточной части страны, недалеко от иракской границы. Они также находятся под юрисдикцией сирийских курдов, хотя сирийское государство по-прежнему играет жизненно важную экономическую роль в эксплуатации и поддержании месторождений. Имеются также меньшие запасы нефти, преимущественно в Центральной Сирии.

Нефтяные скважины и связанная с ними инфраструктура, такая как трубопроводы, насосные станции и перерабатывающие предприятия, являются объектами стратегического значения, их значение сопоставимо с военными базами и другими ключевыми установками аналогичного типа. ИГ выжил годами, благодаря тому, что в какой-то момент они контролировали почти все энергетические поля в Сирии. Это позволило группе получать огромные доходы от незаконных продаж нефти и газа.

Несмотря на относительно низкий уровень нефтяных ресурсов, Сирия богата запасами природного газа. Крупнейшие газовые месторождения в основном расположены в центральной и восточной частях страны, один из которых расположен к югу от Ракки, а другой — вокруг Пальмиры. Трубопроводы также являются важным элементом стратегической энергетической инфраструктуры. Арабский газопровод, построенный в 2003 году, поставляет природный газ из Египта в Иорданию, Ливан и Сирию. Его длина составляет 1200 км, а максимальная мощность оценивается в 10,3 млрд куб. Террористические атаки на трубопроводную инфраструктуру в какой-то степени оказались неработоспособными, поэтому сегодня трубопровод не работает на полную мощность.

Киркук-Баниас — еще один трубопровод, который в настоящее время выходит из строя. Он был построен в 1952 году и транспортировал сырую нефть из иракского города Киркук в сирийский порт Баниас. Общая длина составляет 800 км, а его мощность относительно небольшая — 300 000 баррелей в сутки. С 2003 года этот трубопровод сильно поврежден и в настоящее время не работает. Однако насосные станции и сирийский маршрут используются в качестве логистических узлов для переработки и транспортировки газа. Насосные станции T2, T3 и T4 занимаются поставками газа из Дейр-Эз-Зор в сирийские портовые города.

Сирийское государство непосредственно участвует в управлении многими нефтяными компаниями по всей стране. Сирийская нефтяная компания (SPC) владеет 50% акций во многих региональных компаниях. Так обстоит дело с крупнейшим иностранным консорциумом, действующим в Сирии — Аль-Фурат, где SPC владеет 50% акций компании. Остальные 50% разделены между Royal Dutch Shell, China National Petroleum Corporation и индийской компанией Oil and Natural Gas Corporation. До гражданской войны SPC составляла 55% от общей добычи нефти в Сирии. Летом 2011 года SPC был санкционирован Соединенными Штатами.

Многие западные компании были вовлечены в различные виды экономического партнерства с Сирией. Хорошим примером был контракт, который был подписан еще в 2008 году между французским Total и Сирийской нефтяной компанией. Соглашения, подписанные в сентябре 2008 года, включали инвестиции в нефтегазовые месторождения в Дейр-Эз-Зор. Total работает в Сирии с 1988 года. Но в декабре 2011 года, всего через несколько месяцев после начала войны, Total вышла из страны.

Многие газовые месторождения и нефтяные скважины были возвращены в государственный контроль после успешных военных операций, проводимых сирийской армией и ее союзниками. Такие объекты, как Гаянская газовая компания и Тувейнанские газовые месторождения, были восстановлены и введены в эксплуатацию. Эти события позволят сирийскому правительству уделять больше внимания восстановлению и восстановлению экономики. Конечно, Сирия не может покрыть все расходы в одиночку, поэтому ее главные союзники должны начать играть. Россия, Иран и Китай проявили интерес и готовы инвестировать в такие ключевые сектора, как энергетика, сельское хозяйство, военные, телекоммуникации и промышленность.

Сирия и Россия уже подписали соглашение об энергетическом сотрудничестве в начале февраля 2018 года. «Дорожная карта» включает более глубокое сотрудничество по ряду ключевых энергетических проектов, таких как реконструкция поврежденной Алеппоской ТЭЦ (которая оказалась неоперабельной после того, как она занята ИСИС) и расширения мощности других электростанций по всей стране.

Иран также участвует в проектах реконструкции. Иранские компании настроены на восстановление Сирийской энергосистемы, нефтеперерабатывающих заводов и телекоммуникационных систем. Эти приготовления уже обсуждаются, поскольку парламентская делегация Ирана посетила Сирию в начале года.

Китай также хочет сыграть важную роль в восстановлении экономики Сирии. Амбициозные планы Пекина по созданию нового торгового маршрута в Европу известны как «Дорога одного пояса-одного» или «Новый шелковый путь». Этот современный «Шелковый путь» намеревается связать Китай, Ближний Восток и Европу, тем самым изменив экономическое сотрудничество между континентами. Новый Шелковый путь проходит непосредственно через Сирию. Китайские инвесторы уже заявили о своем намерении инвестировать в послевоенную Сирию. Большие строительные компании готовятся принять участие в процессе восстановления. Еще в октябре 2017 года китайское государственное агентство Синьхуа подтвердило, что китайская администрация рассматривает возможность участия в экономической реконструкции разрушенной войной страны.

В современной экономике, особенно в промышленном секторе, важна передача технологий и знаний. Поэтому Сирия будет полагаться на прямые иностранные инвестиции. Это большая ответственность для сирийского правительства и политиков. Квалифицированная экономическая дипломатия является обязательной для сирийского государства и позволит ей подписывать взаимовыгодные контракты с иностранными компаниями и инвесторами. Региональные и геополитические интересы еще более усложняют ситуацию, но ответственность сирийского правительства остается значительной.

Согласно подписанному в конце января рамочному договору об энергетическом сотрудничестве Россия получит исключительное право на добычу газа и нефти в Сирии.

Соглашение выходит далеко за рамки договоров, описывающих условия сотрудничества в сфере ремонта и восстановления буровых установок и добывающей инфраструктуры. Россияне займутся также обучением нового поколения сирийских сотрудников нефтяного сектора и энергетическим консалтингом. Благодаря этому шагу Москве удастся упрочить свою позицию на Ближнем Востоке.

Из-за продолжающейся с 2011 года войны сирийский энергетический сектор пришел в упадок. Местным нефтеперерабатывающим предприятиям требуется масштабная модернизация. До войны их мощность составляла 250 тысяч баррелей в сутки, сейчас она сократилась вдвое. Пока будет действовать введенное ЕС эмбарго, на поддержку европейских компаний Сирии рассчитывать не приходится. Ни Брюссель, ни Вашингтон не отменят запрет на импорт сирийских углеводородов по политическим причинам: продолжающиеся уже больше шести лет военные действия не привели к смене режима, у власти остается Башар Асад, которого обвиняют в применении химического оружия и других преступлениях.

Россия, Иран и Сирия

Контекст

Сирия: война или схватка за газ?

Gli Occhi Della Guerra 23.10.2017

Россия положила глаз на сирийский газ

Madar Al Youm 29.03.2017

О «трудных буднях» нефтегазовой сферы Ирана

Donya-e Eqtesad 19.02.2018 Страны, которые могли бы помочь сирийцам восстановить нефтегазовый сектор, — это Россия и Иран. Согласно договорам, подписанным в сентябре прошлого года, запуском сирийских нефтеперерабатывающих предприятий и восстановлением разрушенных энергетических сетей должны были заняться иранские компании. Фронт работ очень велик: потребуется запустить новые проекты на суше и на море, обновить устаревшую технику. При этом следует учитывать, что внутренний спрос на углеводороды будет расти, поскольку для восстановления разрушенной войной экономики понадобятся дополнительные энергетические мощности. Очевидно, что без помощи извне Сирии не удастся быстро вдохнуть в добывающий сектор новую жизнь.

Тегеран рассчитывал на появление консорциума Иран — Венесуэла — Сирия, который мог бы претворить эти планы в жизнь, однако из-за серьезных экономических проблем, возникших у Каракаса, придется искать другие решения. В настоящий момент иранскому Корпусу стражей исламской революции удалось добиться одной из своих целей — взять под контроль сирийский телекоммуникационный сектор.

Россия, против которой продолжают действовать европейские и американские санкции, не боится ограничительных мер: она давно научилась с ними успешно справляться. Шаги, которые предпринимает Кремль, свидетельствуют о том, что он намеревается добиться доминирующей позиции в этой части мира. Его долгосрочная стратегия, судя по всему, включает в себя восстановление сирийского нефтегазового сектора.

В 2015 году Международный валютный фонд предполагал, что на эту цель придется потратить 27 миллиардов долларов, но, по последним данным, цифра увеличилась до 35 — 40 миллиардов. Эти деньги понадобятся на восстановление всей инфраструктуры (трубопроводов, насосных станций и так далее), которую можно запустить заново только после проведения ремонтов. По политическим соображениям процесс не затронет занятые сирийскими курдами северные провинции, где находятся большие месторождения нефти. Неясным остается также будущее месторождений (в том числе крупнейшего — Аль-Омар) на территориях, контролируемых силами, которые пользуются поддержкой Запада, а не сирийской армии.

Кто будет добывать в Сирии нефть и газ?

До сих пор неизвестно, какая российская компания займется восстановлением сирийского энергетического сектора. В первые четыре года войны на территории Сирии работал Союзнефтегаз, но в 2015 году он решил уйти из этой страны. Другой кандидат — это Татнефть, занимающаяся разработкой нефтяных и газовых месторождений в Татарстане. Сирия была одной из первых стран, где эта российская компания пробовала свои силы на международном рынке, так что когда появятся благоприятные условия, она захочет туда вернуться. Кроме того, есть шансы, что присоединиться к своему конкуренту решат такие государственные гиганты, как Роснефть и Газпромнефть.

В 2002 году в Сирии добывалось 677 тысяч баррелей нефти в день. Перед началом гражданской войны этот показатель составлял 380 тысяч баррелей, а сейчас упал до уровня в 14 — 15 тысяч баррелей. Снижение объема добычи газа было не столь значительным из-за важной роли, которую играет это сырье в сирийской экономике: 90% добывающегося в стране голубого золота идет на производство электричества. В довоенный период объем добычи доходил до 8 миллиардов кубометров в год, сейчас он составляет 3,5 миллиарда кубометров.

© AFP 2017, Youssef Karawashan

До войны сирийская нефть шла в основном на экспорт в Европу, этому способствовало географическое положение страны и то, что главными игроками в этом секторе сирийской экономики были такие европейские компании, как Shell и Total. Поскольку европейский запрет на поставки сирийской нефти продолжает действовать, новому владельцу добывающей инфраструктуры придется найти для сирийских углеводородов новые рынки сбыта. Логичной в этом контексте представляется ориентация на страны региона: Турцию или Ливан.

С экономической точки зрения России выгоднее взять под контроль газовые месторождения. Газ выступает в Сирии основным сырьем для производства электроэнергии, значит, на внутреннем рынке спрос на него останется стабильным. Кроме того, есть большая вероятность, что на сирийском континентальном шельфе в восточной части Средиземного моря находится месторождение, не уступающее по объему запасов месторождениям «Зохр», «Левиафан» и «Афродита».

Цель — доминирующая позиция в регионе

Москва стремится закрепить свою позицию в Юго-Западной Азии. В Иракском Курдистане ведут работу Роснефть и Газпромнефть, в восточных странах бассейна Средиземного моря добычей газа на морских месторождениях занимается Новатэк. Нефть и газ — это не только энергоресурсы. В первую очередь они нужны химической промышленности для изготовления вездесущей пластмассы, смазочных материалов, пестицидов, лекарств, а также получения разнообразных веществ, необходимых для производства других материалов и продуктов, в том числе химических удобрений. Современный человек не представляет себе жизни без всего этого.

Если России удастся взять под свой контроль сирийские месторождения, она получит невоенный инструмент влияния на международную политику и сможет эффективнее воздействовать на ОПЕК. Кремль готов направить на удовлетворение своих геополитических амбиций множество ресурсов как финансовых, так интеллектуальных и человеческих.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.