Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Стивен Коэн (Steven Cohen) вырос в Грейт-Нек, штат Нью-Йорк, в семье производителя одежды и учительницы игры на фортепиано. Семья была большой и шумной. Коэн считает, что именно здесь он научился концентрироваться на главном. И в картах, и в школе Коэн преуспевал. «По утрам у него на столе часто лежали пачки сотенных купюр» , - вспоминает Дональд, 47-летний бухгалтер из Флориды. «Благодаря покеру я научился принимать на себя риски» , - говорит Коэн. В Университете Пенсильвании он изучал экономику, играл в покер и заинтересовался фондовым рынком. Он открыл счет в брокерской конторе Gruntal и положил туда $7000, предназначенных для оплаты обучения. В ближайшем к общежитию брокерском офисе он следил за рынком и благодаря нескольким сделкам заработал достаточно, чтобы оплатить все счета.

Начало карьеры Стивена Коэна

В 1978 г. Коэн устроился на работу в Gruntal, где в первый же день заработал для компании 8 000 $. В конечном счете трейдер Коэн делал приблизительно 100 000 $ в день для компании, и к 1984 году он управлял портфелем в $75 млн. и группой из шести трейдеров. На его счету были сделки, которые помогали Gruntal покрывать убытки, понесенные из-за операций других трейдеров.

В 1992 г., покинув Gruntal, Коэн открыл хедж-фонд, вложив туда $20 млн. собственных средств (сегодня фирма управляет суммой более 12 миллиардов $). В то время индустрия хедж-фондов была еще относительно небольшой, а «бычий» рынок 1990-х только-только разогревался. Многих смутила высокая оплата услуг, которую он потребовал от инвесторов, поэтому новый фонд сумел привлечь лишь $13 млн. у сторонних инвесторов. Десяток трейдеров и портфельных менеджеров, разместившихся в маленьком офисе на Уолл-стрит, сумели за год удвоить активы компании и заработать около 17,5% годовых. К 1995 г. активы SAC выросли вчетверо. Коэн перенес штаб-квартиру в Стэмфорд и начал открывать филиалы. Он разработал специальную компьютерную программу, позволявшую отслеживать недооцененные или переоцененные рынком акции.

Хотя в SAC сейчас работает более 600 человек, Стивен Коэн по-прежнему сам совершает сделки. С 8 утра и до вечера он не отрывается от своих мониторов, и на долю совершенных им операций приходится около 15% прибыли компании. Чтобы все трейдеры могли видеть, что он делает и что говорит, на Коэна всегда нацелены видеокамера и микрофон. Многие просто копируют его действия, а частые саркастические высказывания Коэна получили название «стивизмы» .

В трейдинговом зале американской SAC Capital Advisors площадью почти 2000 кв. м очень тихо и прохладно.

Трейдер Стивен Коэн, сидящий в центре за столом с восемью компьютерными мониторами, любит такую обстановку. Телефоны здесь мигают, а не звонят. Компьютеры размещены на другом этаже, чтобы не шумели их вентиляторы. Ряды трейдеров нервно наблюдают за Коэном, ожидая приказов короля индустрии хедж-фондов.

В этот день рынок быстро падал, но Коэн так и не стал продавать акции, зафиксировав по итогам торгов убыток в $150 млн - 1,5% от общего размера активов, которыми управляет его компания. Хотя в былые годы на падающем рынке Коэн мог продавать крупные пакеты акций с очень большой скоростью. Его слава в мире хедж-фондов затмила славу даже таких влиятельных менеджеров, как и Джулиан Робертсон-младший.

Коэн научился зарабатывать огромные прибыли на колебаниях рынка, а его успех вдохновил многих на Уолл-стрит открыть собственные хедж-фонды.

«Времена игры на быстрых операциях окончены» , - говорит Коэн. Около 7000 хедж-фондов конкурируют сейчас за инвестиционные идеи, а значит, возможности заработать заметно сократились».

«Теперь очень тяжело найти идеи, которые кто-то уже не использовал, тяжело получить крупные прибыли и отличаться от других , - жалуется Коэн. - Наступили новые времена» . Меняется и обстановка на фондовом рынке: нет больше низких процентных ставок и низкой инфляции.

Стивен Коэн, отметивший недавно 50-летний юбилей, говорит, что его стратегия меняется - он стал покупать более крупные пакеты акций и держать их дольше. Толчея, созданная конкурирующими хедж-фондами, по его мнению, грозит рынку коллапсом. Коэн опасается, что конкуренты покупают те же акции, что и его фонд. Если одновременно все хедж-фонды начнут их продавать, на рынке начнется неожиданное и очень быстрое падение. «Будет по-настоящему сильное снижение рынка, которое приведет к исчезновению многих хедж-фондов» , - предсказывает один из лучших трейдеров в мире. «Хедж-фонды стали больше, объемы их позиций сильно выросли. А сможем ли мы выйти из акций, когда все вокруг начнут продавать?» - беспокоится Коэн.

Активы хедж-фондов за последние пять лет более чем удвоились и составляют около $1,2 трлн, а крупные прибыли стали большой редкостью. В 2005 г. хедж-фонды заработали в среднем 9,3% годовых, что ниже средней прибыльности за последнее десятилетие - 11,4% согласно данным чикагской Hedge Fund Research. Для сравнения: доходность индекса S&P 500 в 2005 г. составила 7,7%. В минувшем году хедж-фонды поставили своеобразный антирекорд - 848 фондов закрылись из-за плохих показателей.

Торговый стиль Стивена Коэна

В своей работе Стивен Коэн использует стиль инвестиций, абсолютно противоположный стилю , который покупает акции надолго. Коэн уверен, что, внимательно следя за изменениями котировок в течение дня, можно предсказать, как поведут себя акции в ближайшие часы и дни. Многие годы он покупал и продавал акции компаний, иногда не зная ни их финансовых показателей, ни даже сферы деятельности. Классические инвесторы вроде Баффетта уверены, что для настоящего инвестора абсолютно не важно то, что делают и думают другие трейдеры. Стивен Коэн - полная противоположность. В черных джинсах и поношенном свитере, часто с темными кругами под глазами, он целыми днями сидит в офисе перед мониторами и, наблюдая за рынком, совершает сделки - иногда по 300 в день. Трейдеры поставляют ему тонны информации о том, что происходит на рынке, и он способен всю ее поглотить.

Ежедневно на долю SAC приходится около 2% сделок на фондовом рынке. В среднем SAC платит брокерам комиссию в размере одного цента за каждую акцию, так что по итогам года сумма комиссии превышает $400 млн. Старейший фонд Коэна, запущенный в 1992 г., - SAC Capital Management LP приносит инвесторам в среднем 43,5% даже после того, как Коэн с партнерами забирают свою необычно высокую для этого бизнеса долю. Традиционно управляющие получают 20% от прибыли, а также аннуитет в размере 2% от активов, но Коэн получает 50% от прибыли и 3%-ный аннуитет. Состояние одного из лучших трейдеров в мире оценивается примерно в $3 млрд, и он не опровергал эту оценку.

Звездный час SAC настал в 1998 г., когда крупный хедж-фонд Long-Term Capital Management разорился, а котировки акций начали падать. С конца августа до середины октября Стивен Коэн постоянно работал в офисе, делая ставки на повышение через круглосуточную торговую систему Globex. По итогам 1998 г. SAC заработала 49,2%, в то время как в среднем хедж-фонды получили 2,6% годовых. «В конце года люди поняли, что с SAC происходит что-то особенное» , - говорит Джордж Фокс, вложившийся в SAC на 10 лет. В 1999 г. активы SAC возросли до $1 млрд. Коэн увеличил штат и расширил темы своих инвестиций, занявшись, в частности, валютами. Он нанял психолога Ари Киева, чтобы тот помогал трейдерам преодолевать страх перед рисками.

В 1999 и 2000 гг. SAC заработала для инвесторов 68,1% и 73,4% соответственно. И тогда компания столкнулась с проблемой появления хедж-фондов, точно копирующих ее бизнес-модель. Другой проблемой стали подозрения в том, что один из лучших трейдеров в мире получает информацию раньше других и успевает совершить сделки впереди всего рынка. По мнению критиков, огромные обороты SAC привели к тому, что фонд оказался среди любимчиков на Уолл-стрит и поэтому первым получает необходимую информацию. Однажды менеджер швейцарского банка UBS во время визита в офис SAC заявил Коэну: «Мы знаем, что ты за тип» . По словам Коэна, он выставил его за дверь и не работал с UBS несколько месяцев.

По мере того как звезда Стивена Коэна восходила, звезды Сороса и Робертсона закатывались. В 2000 г. Робертсон вернул деньги инвесторам своего фонда Tiger Management, а Сорос сократил участие в Quantum Fund. «Мы больше торговали, чем инвестировали, и людям это не нравилось , - говорит Коэн. - Но потом они увидели, что я зарабатываю деньги, и стали копировать меня» .

Тем не менее ему удается зарабатывать больше конкурентов. Например, в августе этого года SAC получила доходность в 18%, хотя средний показатель для хедж-фондов составил чуть более 7%. В прошлом году SAC собрала $2 млрд в новый фонд, причем многим желающим вложиться в него пришлось отказать. Стивен Коэн говорит, что из-за необходимости совершать более крупные сделки он вынужден держать акции дольше.

Инвесторам SAC он обещает от 10% до 15% годовых.

Личная жизнь

В 1998 г. Стивен Коэн и его вторая жена Алекс (ей 42 года) купили за $14,8 млн особняк в Гринвиче, штат Коннектикут. Здесь есть огород, где растут экологически чистые овощи, баскетбольная площадка, поле для гольфа, регулярный сад, закрытый бассейн, открытый каток, домашний кинотеатр на 20 мест. Лобби кинотеатра украшает карта звездного неба, каким оно было 16 лет назад в их свадебную ночь. Около $700 млн Коэны потратили на предметы искусства. Перед входом в дом они разместили скульптуру Кейт Хэринг - три танцующие фигуры из алюминия. В библиотеке висит картина Джексона Поллока за $52 млн, в гостиной - работы Ван Гога и Гогена, купленные недавно за $100 млн, в фойе - Энди Уорхол и Рой Лихтенштейн.

Коэн называет себя циником и любит посмеяться над собой. Он говорит, что на самом деле он простой парень. Ему нравится поесть в местной забегаловке Top Dog и посмотреть реалити-шоу по телевизору. «Я не затворник, но и не тусовщик. У меня семеро детей, и им нужно уделять время , - рассказывает он. - Я не интроверт, но немного побаиваюсь прессу, которая легко может превратить что-нибудь очень прекрасное в совершенно ужасное» .

«Мне не нужен такой большой дом , - рассуждает Алекс. - Но знаете, а почему бы и нет? Что плохого в том, что у детей есть место для игр?» В доме есть повар, экономка, личный секретарь семьи, няня, личный тренер Коэна и его водитель, который по совместительству работает телохранителем. Водитель также присматривает за четырьмя собаками.

Коэн говорит, что его рабочий день начинается вечером в воскресенье, когда он по телефону обсуждает с менеджерами стратегию на предстоящую неделю. По утрам на черном Chevrolet Suburban он добирается из Гринвича в Стэмфорд, в штаб-квартиру SAC - современное здание из стали и бетона со стеклянным фасадом, обращенным к заливу Лонг-Айленд. Здесь также есть предметы искусства, например скульптура «Я сам» - голова человека, изваянная из куска замороженной крови художника Марка Квинна. Инопланетянин в японской школьной форме с портфелем, творение Такаши Мураками, расположился рядом со столом Коэна. «Мне нравятся веселые вещи , - объясняет он. - Мне нравится смотреть на реакцию посетителей. Искусство лучше всего отвлекает от цифр» .

Также предлагаем к просмотру коротенькое видео про Стивена Коэна

Вот фотография Горбачева вместе со Стивом. Вот еще одна фотография Горбачева со Стивом, а на этой Стив позирует вместе с несколькими российскими диссидентами. На этой фотографии Горбачев и Катрина, супруга Стива, держат их крохотную дочь. Даже на холодильнике у Стива есть магнит с изображением Горбачева.

Если пройтись по уставленной книжными шкафами квартире в Верхнем Вест-Сайде Манхеттена, создается впечатление, что человек с самым знаменитым родимым пятном является третьим партнером в семье Стивена Коэна (Stephen F. Cohen) и редактора издания Nation Катрины ванден Хувел (Katrina vanden Heuvel).

В течение более 40 лет Коэн был самым заметным экспертом по России, деля свое время между научной работой — в настоящее время он является почетным профессором Принстонского и Нью-Йоркского университетов — и СМИ, и оказывал определенное влияние на мировые события. Лишь немногие научные работы по степени своего непосредственного политического воздействия могут сравниться с написанной Коэном биографией советского отца-основателя Николая Бухарина (1973). Книга «Бухарин и большевистская революция» (Bukharin and the Bolshevik Revolution) не только предложила новую интерпретацию Русской революции, выйдя в свет в самый разгар холодной войны, но и существенно повлияла на ход этой самой войны. Главный внешнеполитический советник Михаила Горбачева Анатолий Черняев написал: «Некоторые из нас уже прочли эту книгу, и мы посоветовали Горбачеву сделать то же самое. Он взял эту книгу с собой в отпуск. Он внимательно ее прочитал, а потом постоянно цитировал ее мне… Переоценка роли и личности Бухарина открыла шлюзовые ворота для пересмотра всей нашей идеологии».

Симпатия Горбачева к идеям Коэна — и к самому Коэну — превратила обыкновенного исследователя эпохи русской революции в VIP-персону интеллектуального мира, который присутствовал на многих встречах глав государств. Эрик Олтерман (Eric Alterman), профессор журналистики Бруклинского колледжа и колумнист Nation, который знаком с Коэном уже несколько десятилетий, называет книгу «Бухарин и большевистская революция» «одной из самых важных книг прошедшего столетия». В ней Коэн воплотил «мечту всех писателей о том, чтобы оказать влияние не только на мировых лидеров, но и на саму историю».

Однако сегодня Коэн в основном известен своими взглядами на другого российского лидера. В своих колонках и выступлениях на телевидении за последние несколько лет он стал, возможно, самым известным защитником Владимира Путина. «Путин — не убийца, — заявил он во время интервью CNN. — И он — не неосоветский империалист, пытающийся воссоздать Советский Союз. Более того, он — не антиамериканист». Его попытки защитить репутацию Путина распространились даже на американского президента, который несколько раз положительно отозвался о российском лидере. «Сегодня угрозой номер один для США, — сказал Коэн, выступая на Fox News, — является продолжающееся расследование связей Трампа с Россией: нет никаких доказательств того, чтобы были совершены какие-либо противозаконные действия».

Подобная точка зрения сделала Коэна объектом гнева огромного количества критиков. Исаак Чотинер (Isaac Chotiner) из издания New Republic назвал Коэна «американским апологетом Путина». Джонатан Чейт (Jonathan Chait) из журнала New York назвал его «жертвой обмана» и «семидесятилетним левтистом старой закалки, который перенес общепринятые взгляды нескольких десятилетий анти-антикоммунизма в новую эпоху анти-антипутинизма». Кэти Янг (Cathy Young) написала в Slate, что Коэн «повторяет российскую дезинформацию» и «перерабатывает эту пропаганду». И таких взглядов придерживается огромное множество политических деятелей и журналистов — даже в журнале, которым руководит супруга Коэна.

Взгляды и идеи Коэна касательно России, которые однажды дали ему возможность приехать в Кэмп-Дэвид в качестве советника действующего президента, теперь делают его самым противоречивым экспертом в этой области. Его враги и друзья задают себе один и тот же вопрос: что случилось со Стивеном Коэном?

Когда книга «Бухарин и большевистская революция» вышла в свет, в отношениях между США и Россией уже полным ходом шел процесс разрядки напряженности. Однако в исследованиях, касавшихся России, все еще господствовала идея о том, что Советский Союз — это тоталитарное государство, неспособное на реформы, потому что логика тотального контроля уже успела укорениться в советском ДНК. «Согласно западной точке зрения, сталинизм был единственным возможным итогом большевизма», — писал Коэн.

Его книга разрушила это убеждение. Она показала, что Бухарин — теоретик марксизма и член Коммунистической партии — предложил программную советскую альтернативу тому сталинизму, который в конечном итоге одержал верх. «Это было очень серьезное заявление», — говорит Юджин Хаски (Eugene Huskey), политолог из университета Стетсона. В своей книге «Бухарин и большевистская революция» Коэн сделал то, что должна была сделать историческая наука: он использовал материалы первоисточников, чтобы переосмыслить интерпретацию прошлого. Однако эта его работа имела очевидные последствия для настоящего и будущего. Если Советский Союз стал тираническим режимом в результате исторической случайности, а не вследствие особенностей детерминистической идеологии, тогда, вероятно, реформы все же были возможны.

Книга Коэна, возможно, так и осталась бы всего лишь качественным научным трудом, если бы не Горбачев. Для тех россиян, которые искали альтернативу между капитализмом и коммунистической диктатурой — и, главным образом, для членов горбачевского кабинета — книга «Бухарин и большевистская революция» предлагала один подобный вариант. «В годы перестройки многие мои знакомые были буквально поглощены чтением этой книги, — написал Горбачев в своем эссе, включенном в антологию, выход которой был приурочен к 70-летию Коэна и в которую вошли статьи 35 известных российских политических деятелей, а также деятелей культуры и СМИ. — Я помню, что эта книга, которая во многих отношениях перекликалась с социальными изменениями, происходившими в тот период, стала в Советском Союзе бестселлером».

В конце 1980-х годов наступил короткий славный период, когда казалось, что гуманные реформы возможны, и Коэн стал настоящим героем для Горбачева и других реформаторов. Его считали человеком, который предложил интеллектуальный проект демократического социализма, способный спасти Россию. Коэн посетил Кэмп-Дэвид по приглашению Джорджа Буша-старшего, вступив в научное противоборство с Ричардом Пайпсом (Richard Pipes) из Гарварда за право оказывать влияние на внешнюю политику США и определять курс холодной войны. Он часто писал статьи для New York Times и чуть было не покинул Принстон, чтобы стать московским корреспондентом этой газеты.

Но это было несколько десятилетий назад. Горбимания осталась в прошлом. Теперь есть Путин. Путин, Путин, Путин. Коэн не дружит с российским лидером, хотя он старается несколько преуменьшить недостатки и неудачи Путина. Президенты больше не интересуются мнением Коэна. Но, по крайней мере, сейчас у него есть возможность сделать все, чтобы то, что он многие годы называл второй холодной войной, не переросло в горячую войну. По мнению Коэна, сейчас Россия и США ближе к началу войны друг с другом, чем когда-либо прежде — ближе, чем они были в период Кубинского ракетного кризиса или операции «Опытный лучник». И мысль о том, что он не может остановить движение российско-американских отношений по нисходящей спирали, вызывает у него своего рода агонию. Больше всего он боится начала ядерной войны между Россией и США.

Но, когда мы встречаемся в его квартире, мне так и не удается разглядеть в нем следы этой боли и страха. По словам Коэна, он из Кентукки, и он придерживается «скептического отношения ко всему, кроме лошадей и бурбона». Одетый в джинсы и черную футболку, он курит Marlboro, сидя на диване в гостиной. Из окна гостиной открывается великолепный вид на Центральный парк и закат. В свои 78 лет он все еще остается довольно приятным внешне — с пышной шевелюрой пепельно-седых волос. Ванден Хувел, которая периодически появляется в гостиной, на 20 лет моложе его и выглядит так, будто она — темноволосая героиня толстовских романов.

Большую часть времени Коэн пишет статьи для Nation. Их дочь Никола, которая сегодня решила поужинать дома, учится в Школе права Колумбийского университета, специализируясь на реформе уголовного права. Если бы вы попытались представить себе, чем в жизни могла бы заниматься дочь Коэна и ванден Хувел, вы, вероятнее всего, остановились бы именно на уголовном судопроизводстве. «Я очень горжусь, когда у меня появляется возможность рассказать о страсти моей дочери к праву», — говорит он, перечисляя ее достижения. Вполне достойная жизнь.

Но нападки СМИ задевают за живое. Ванден Хувел может с легкостью перечислить самые жестокие из них. И критика уже начинает доноситься изнутри издания Nation, где многие редакторы и репортеры начинают спрашивать себя, не Коэн ли является причиной того, что ведущий американский журнал левого толка постепенно занимает сторону Дональда Трампа и Владимира Путина в вопросах российско-американских отношений.

В академических кругах Коэн пользуется большим уважением. Он заслужил себе достойную репутацию благодаря, в первую очередь, биографии Бухарина, а также благодаря множеству работ по истории России, которые были напечатаны в таких книгах как «Переосмысление советского опыта» (Rethinking the Soviet Experience, Oxford University Press, 1985), «Советские судьбы и утраченные альтернативы» (Soviet Fates and Lost Alternatives, Columbia University Press, 2009). «Его очень уважают как историка и политолога», — отметил Рональд Сани (Ronald Suny), русист из университета Мичигана.

Но даже в научных кругах ситуация заметно изменилась с тех пор, как Коэн стал главным публичным интеллектуалом, опровергающим обвинения в том, что Россия помогла Трампу стать президентом. Он выступал на таких программах, как шоу Такера Карлсона (Tucker Carlson) на Fox News, называя Трампа «политически храбрым» и «демонизированным» за его попытки наладить отношения с Россией. «Он превратился из блестящего историка советской России в комментатора, который в основном говорит о политических дебатах в США и о том, что он считает коррумпированностью этих дебатов. Но это не является его научной областью, и его вклад сейчас нельзя назвать научным», — отметил Стивен Сестанович (Stephen Sestanovich), эксперт по России в Колумбийском университете.

«Я бы сказал, что он не попадает в мейнстрим, — отметил Хаски. — Он, очевидно, стал исключением», не желая критиковать Россию за ее военные кампании и вмешательство в выборы. «У многих складывает впечатление, что его комментарии делают его апологетом России».

Такое восприятие повредило репутации Коэна. В 2014 году ванден Хувел начала переговоры с Ассоциацией славянских, восточноевропейских и евразийских исследований (Associationfor Slavic, East European, and Eurasian Studies) по вопросу о финансировании стипендии на написание диссертаций, названной в честь Коэна и его наставника Роберта Такера (Robert Tucker). Но ассоциация не захотела одобрить эту стипендию, когда некоторые члены правления пожаловались на то, что стипендия будет носить имя Коэна. Стивен Хансон (Stephen Hanson), который в тот момент был директором ассоциации, сказал в интервью New York Times: «Нет никакого секрета в том, что вокруг профессора Коэна разгорелись нешуточные споры. В таком контексте консультации с широким сообществом ученых были вполне разумным шагом».

Коэн и ванден Хувел отозвали свое предложение. Позже ассоциация спросила их, согласятся ли они на то, чтобы имени Коэна не было в названии стипендии в том случае, если ассоциация все же профинансирует ее, но этот вопрос еще больше оскорбил их.

В январе 2015 года Дэвид Рансел (David Ransel), профессор университета Индианы и бывший редактор American Historical Review, написал в эту ассоциацию письмо, в котором он отметил, что ее действия в этом вопросе «отдают попытками подвергнуть цензуре широкое обсуждение, и любой добропорядочный человек должен относиться к ним как к позору для нашей ассоциации». Под его письмом подписались 60 ученых. Спустя несколько месяцев ассоциация все же одобрила программу стипендии Коэна-Такера на написание диссертаций, которая продолжает работать по сей день.

Эта ситуация привела Коэна в уныние. «Я потерял над собой контроль», — говорит он. Ванден Хувел называет это «ударом не в бровь, а в глаз». По мнению Коэна, молодые ученые боятся вслух высказывать точку зрения, сходную с его идеями. По его словам, для этого есть электронная почта. «Они будут соблюдать осторожность. Но нельзя соблюдать осторожность и быть хорошим ученым одновременно».

Во вторник вечером Коэн приезжает в студию WABC. Он каждую неделю выступает в радиопрограмме The John Batchelor Show, где он принимает участие в 40-минутной дискуссии, основные итоги которой затем публикуются на сайте Nation. У него небольшая бородка (легендарный русский поэт Евгений Евтушенко однажды назвал бороду Коэна «запущенной библейской небритостью»), и, поднимаясь в лифте, он курит.

Пока мы идем по коридорам, он вспоминает и рассказывает мне о том, как он несколько раз выступил на шоу с Оливером Стоуном (Oliver Stone), чтобы обсудить Путина. «Это показали во всем мире», — говорит он. Во время выступления Коэна на экране в студии демонстрируется гигантский портрет Путина. Коэн чувствует себя очень комфортно, четко излагает свои мысли и перебрасывается шутками с ведущим. В 1980-х годах он был комментатором на канале CBS и часто появлялся на телевидении. Его мягкий глубокий голос — результат многолетнего курения — просто создан для того, чтобы вести радиопередачи. Появляется ванден Хувел, которая делает несколько фотографий Коэна, а затем просматривает электронную почту.

Во время программы Коэн излагает свои взгляды, которые превратили его в одного из самых непопулярных экспертов по России в Америке. Рассказывая об украинской революции 2014 года, за которой последовало российское вторжение, он спрашивает: «Если вы сидите в Кремле и наблюдаете за скрытым расширением альянса НАТО, нацелившегося на Украину, с которой Россию связывает практически кровное родство, станете ли вы предпринимать какие-либо меры?» Путин «реагирует… У него почти нет альтернативы». Коэн продолжает: «Если вы спросите, кто подорвал основы украинкой демократии, то это не Путин». Это сделали западные лидеры.

Коэн также обвиняет США в разжигании скандала и паники вокруг вмешательства России в президентские выборы 2016 года. «Почему Америка так охотно приняла то, что, несомненно, является вымыслом и чему нет никаких подтверждений?» И он предлагает возможный ответ: Путин — это препятствие для глобальной гегемонии Америки. Другой сценарий: «Темным силам, жадным силам, занимающим высокое место в нашей политической системе и нашей экономике, нужно, чтобы Россия была нашим врагом, потому что это приносит чрезвычайно высокую прибыль». Российско-американские отношения «были разрушены не в Москве, они были разрушены в Вашингтоне».

Далеко не все ученые согласны с мнением Коэна. Но даже те, кто считает, что сейчас Коэн заблуждается, вынуждены признавать, что Коэн очень часто оказывался прав в прошлом. Помимо его веры в возможность реформ в Советском Союзе, он оказался совершенно прав в своей оценке конца 1980-х годов, когда он заявил, что Горбачев был истинным демократом в противовес мнению тех, кто, как и Ричард Пайпс, считал, что Горбачев был всего лишь более мягкой версией советского аппаратчика. В 1990-х годах Коэн стал одним из первых, кто заявил о том, что Борис Ельцин наносит России невероятный по своим масштабам ущерб посредством коррупции. «Большинство представителей академических кругов поддерживали Ельцина», — вспоминает Сани. И Коэн совершенно правильно предсказал, что расширение НАТО после окончания холодной войны спровоцирует возрождение русского национализма.

Сани говорит, что Коэн «пытается бороться со всеми ветряными мельницами сразу», но добавляет, что Коэн «достаточно отважен» и что он «заменяет собой своих более робких коллег», которые по каким-то причинам боятся бросить вызов стандартной американской интерпретации образа России. По словам Роберта Легвольда (Robert Legvold), политолога из Колумбийского университета, серьезные эксперты по России читают, что Коэн заблуждается, но они ни в коем случае не видят в нем предателя. По словам Легвольда, «любой, кто считает его инструментом в руках советов или России, — глупец».

Ванден Хувел говорит о Коэне так: «Если нужно охарактеризовать Стивена, то он — альтернативист. Он следует идее о том, что не стоит ничего принимать на веру, что нужно искать альтернативы». Взгляды Коэна усложнили жизнь не только ему, но и ванден Хувел. По его словам, учитывая то, что он поддерживает Путина и Трампа (по крайней мере в вопросе политики по отношению к России), в отношении него «сейчас возникла двойная неприязнь».

Сотрудники Nation открыто выступают против пророссийского уклона издания. «Согласно широко распространенному мнению, он всегда принимал участие и всегда имел большое влияние на ванден Хувел, но это влияние усилилось после Крыма, — говорит колумнист издания Ката Поллитт (Katha Pollitt). — Он считает, что мы находимся на пороге третьей мировой войны, но это не та точка зрения, которую я и мои коллеги разделяем».

Ванден Хувел отмечает, что Коэн пришел в издание Nation раньше нее и что она считает оскорбительными заявления о том, что он контролирует ее работу. Однако невозможно отрицать, что флагманский журнал американского левого крыла в настоящее время поддерживает политику Дональда Трампа в отношении России. В июне несколько авторов Nation сообщили ванден Хувел в письме, что «журнал теперь не только служит интересам администрации Трампа, но и покрывает позором его лучшие традиции».

Коэн остается равнодушным к разгоревшимся вокруг него спорам, если только это не затрагивает ванден Хувел. Его опыт работы с российскими диссидентами в 1970-х и 1980-х годах развил в нем невозмутимость. «В Америке не приходится платить за инакомыслие так, как за него приходилось платить в Советском Союзе, — говорит он. — Я — почетный профессор двух университетов. Это значит, что я стар и что мне постоянно требуется медицинская помощь. Что они могут со мной сделать?»

Однако эта его невозмутимость не может скрыть его глубокую печаль. Трагедия Коэна заключается в том, что демократическая советская альтернатива Горбачева так и не материализовалась. Горбачев потерял контроль над советской империей, после чего к власти пришел Ельцин, который развалил СССР и принес с собой гиперкапитализм, полностью лишенный диктатуры закона. А потом Ельцин выбрал своим преемником Путина.

Когда я прощался с Коэном, он подарил мне свою книгу «Возвращение жертв» (The Victims Return, PublishingWorks, 2010), в которой рассказывается о жертвах сталинских ГУЛАГов. Уже в вагоне метро, я прочитал то, что он написал мне на первой странице: «Для Джордана. Желаю вам более счастливой участи, Стив».

Подпишитесь на нас

SAC Capital Advisors, который в настоящее время управляет активами в $12 млрд. На Стивена Коэна работают более 600 человек. Женат, имеет семерых детей, живет с семьей в огромном доме в Гринвиче, штат Коннектикут. Любит предметы искусства и считает себя простым парнем. Размер его состояния оценивается приблизительно в $8,8 млрд. (по состоянию на 2012 год – журнал Forbs). В 2006 году Wall Street Journal назвал Коэна «король хедж-фонда», в 2007 году в рейтинге самых влиятельных людей, составленным Time Magazine, Стивен занимал 94 место, в 2011 году журнал Bloomberg Markets включил его в 50 самых влиятельных людей.

Родился (11 июня 1956 года) и вырос Коэн в Грейт-Нек, штат Нью-Йорк в большой и шумной семье. Еще в юности начал проявлять интерес к покеру, считал, что это игра учит его «как идти на риск». Изучал экономику и получил в 1978 году степень экономиста в школе Уортон Университета Пенсильвании. Фондовым рынком Коэн заинтересовался еще будучи студентом – на деньги, предназначенные для оплаты учебы в университете, он открыл счет в брокерской компании. Вложения были удачными – и уже после нескольких сделок он не только вернул вложенные деньги, но и заработал сумму, достаточную для оплаты за весь период обучения в университете.

После окончания университета Коэн начал свою карьеру в качестве младшего трейдера в брокерской фирме Gruntal& Co, которая торговала на фондовом рынке. И сразу показал себя - в первый же день работы он принес компании прибыль $8 тыс., позднее его успехи были более значительными – ежедневно своей компании он приносил до $100 тыс. Уже через четыре года после начала работы, Коэн управлял группой трейдеров и торговал активами на сумму $75 млн.

Стивен Коэн продолжал работать в Gruntal&Co до 1992 года, затем решил создать собственную компанию – хедж-фонд SAC Capital Partners, куда вложил более $20 млн., заработанных в Gruntal&Co. Это было удачное время – хедж-фондов пока еще было не так много, и на фондовом рынке наблюдался «бычий тренд». Его фонд сумел привлечь всего $13 млн. инвестиций, так как Коэн установил весьма высокий процент за управления активами, что отпугнуло многих сторонних инвесторов. Его компания начала работу в небольшом офисе на Уолл-стрит и уже через год смогла заработать 17% годовых и удвоить свои активы, а через 3 года (в 1995 году) активы выросли в четыре раза. На данный момент под управлением фонда находятся $14 млрд. Компания Коэна переехала из офиса на Уолл-Стрит в Стэнфорд, и также началось развитие филиальной сети.

В 1998 году для Коэна и его фонда настал звездный час – по итогам года SAC заработала 49,2%, в то время как конкуренты заработали чуть больше 2%. А через год активы SAC достигли $1 млрд. тогда многие поняли, что с SAC происходит что-то особенное. Все это время Стивен Коэн постоянно работал в офисе, самостоятельно совершая сделки. Компания Коэна продолжала расширяться – он не только увеличил штат, но и пересмотрел портфель своих инвестиций, добавив туда торговлю валютой.

В последующие два года фонд Коэна заработал для инвесторов весьма неплохую прибыль - 68,1% в 1999 году и 73,4% в 2000 году. В это время активно развивается рынок хэдж-фондов - их появляется все больше, в том числе появляются компании копирующие стиль ведения дел у фонда Стивена. Одновременно появляются слухи, что Стивен владеет инсайдерской информацией, которая и позволяет ему совершать сделки, опережая рынок.

За последние годы активы его фондов значительно увеличились и достигли $1,2 трлн., но и прибыли в 50-60% стали редкостью. Если в последние десять лет доходность хеждевых фондов была более 10% годовых, то к 2005 году этот же показатель составлял чуть более 9%. Большая конкуренция на рынке среди фондов приводит к тому, что многие вынуждены закрываться из-за плохих показателей. Однако это не касается Стивена Коэна – его фонды продолжают работать, показывая неплохую доходность – 18 % в августе прошлого года. Также С.Коэн продолжает открывать новые фонды, с доходностью от 10 до 15%. На долю SAC ежедневно приходится около 2% сделок на фондовом рынке.

Его фонд SAC Capital (размер активов $14 млрд.) и сам Коэн был вовлечен в скандал с инсайдерской информацией и подвергся проверкам со стороны правоохранительных органов США. Федеральная прокуратура обвинила экс-менеджера SAC Мэтью Мартома в инсайдерской торговле. Стивену Коэну обвинения по данному делу предъявлены не были, и этот скандал не повлиял на деятельность SAC Capital – его показатели не ухудшились.

На С. Коэна работает большое количество трейдеров – однако он предпочитает совершать сделки самостоятельно, на долю его сделок приходится до 15% прибыли компании. Коэн сам разработал программу, с помощью которой отслеживает акции, недооцененные и переоцененные рынком. Он всегда идет в ногу со временем – меняются времена, изменяется стратегия, и если Стивен никогда раньше не держал торговые позиции в течение длительных периодов времени, в последе время он стал покупать большие пакеты акций и держать их дольше.

Стивен Коэн, известный как «король хэдж-фондов», стоит в одном ряду с такими великими людьми как Джулиан Робертсон-младший и Джордж Сорос.

До сих пор нефть считается самой значимой драгоценностью, самым необходимым сырьем на планете. Естественно, что владельцы нефти – люди небедные, и зависит от них в мире очень многое. Кто же эти состоятельные, известные всему миру личности? Чарльз и Дэвид Кох Состояние братцев оценивается в 68 млрд...

Стивен Коэн вырос в Грейт-Нек, штат Нью-Йорк, в семье производителя одежды и учительницы игры на фортепиано. Помимо учебы, в юности годы Коэн увлекался игрой в покер: “Благодаря покеру я научился принимать на себя риски”, – говорит он. В Университете Пенсильвании он изучал экономику и заинтересовался фондовым рынком.
C помощью друга он открыл , положив на него $1000, отложенных на оплату обучения. В ближайшем к общежитию брокерском офисе он следил за рынком и благодаря нескольким сделкам заработал достаточно, чтобы оплатить все счета. В 1978 г. Коэн устроился на работу в Gruntal, где в первый же день заработал для компании 8 000 $. В конечном счете Коэн делал приблизительно 100 000 $ в день для компании, к 1984 он управлял портфелем в $75 млн и группой из шести трейдеров. На его счету были сделки, которые помогали Gruntal покрывать убытки, понесенные из-за операций других трейдеров.
В 1992 г., покинув Gruntal, Коэн открыл , вложив туда $25 млн собственных средств (сегодня фирма управляет суммой более 12 миллиардов $). В то время индустрия хедж-фондов была еще относительно небольшой, а “бычий” 1990-х только-только разогревался. Многих смутила высокая оплата услуг, которую он потребовал от инвесторов, поэтому новый сумел привлечь лишь $13 млн у сторонних инвесторов. Десяток трейдеров и портфельных менеджеров, разместившихся в маленьком офисе на Уолл-стрит, сумели за год удвоить активы компании и заработать около 17,5% годовых. К 1995 г. активы SAC выросли вчетверо. Коэн перенес штаб-квартиру в Стэмфорд и начал открывать филиалы. Он разработал специальную компьютерную программу, позволявшую отслеживать недооцененные или переоцененные рынком акции.
Звездный час SAC настал в 1998 г., когда крупный хедж-фонд Long-Term Capital Management разорился, а котировки акций начали падать. С конца августа до середины октября Стивен Коэн постоянно работал в офисе, делая ставки на повышение через круглосуточную торговую систему Globex. По итогам 1998 г. SAC заработала 49,2%, в то время как в среднем хедж-фонды получили 2,6% годовых. “В конце года люди поняли, что с SAC происходит что-то особенное”, – говорит Джордж Фокс, вложившийся в SAC на 10 лет. В 1999 г. активы SAC возросли до $1 млрд. Коэн увеличил штат и расширил темы своих инвестиций, занявшись, в частности, валютами. Он нанял психолога Ари Киева, чтобы тот помогал трейдерам преодолевать страх перед рисками. “Многие, торгуя акциями, слишком переживают из-за возможного проигрыша”, – говорит Киев. Те, кто не мог справиться с этим чувством, быстро теряли работу.
В 1999 и 2000 гг. SAC заработала для инвесторов 68,1% и 73,4% соответственно. И тогда компания столкнулась с проблемой появления хедж-фондов, точно копирующих ее -модель. Другой проблемой стали подозрения в том, что один из лучших трейдеров в мире получает информацию раньше других и успевает совершить сделки впереди всего рынка. По мнению критиков, огромные обороты SAC привели к тому, что фонд оказался среди любимчиков на Уолл-стрит и поэтому первым получает необходимую информацию. Однажды менеджер швейцарского банка UBS во время визита в офис SAC заявил Коэну: “Мы знаем, что ты за тип”. По словам Коэна, он выставил его за дверь и не работал с UBS несколько месяцев.

В трейдинговом зале американской SAC Capital Advisors площадью почти 2000 кв. м очень тихо и прохладно. Стивен Коэн, сидящий в центре за столом с восьмью компьютерными мониторами, любит такую обстановку. Телефоны здесь мигают, а не звонят. Компьютеры размещены на другом этаже, чтобы не шумели их вентиляторы. Ряды трейдеров нервно наблюдают за Коэном, ожидая приказов короля индустрии хедж-фондов
Хотя в SAC сейчас работает более 600 человек, Стивен Коэн по-прежнему сам совершает сделки. С 8 утра и до вечера он не отрывается от своих мониторов, и на долю совершенных им операций приходится около 15% прибыли компании. Чтобы все трейдеры могли видеть, что он делает и что говорит, на Коэна всегда нацелены видеокамера и микрофон. Многие просто копируют его действия, а частые саркастические высказывания Коэна получили название “стивизмы”.
“Времена игры на быстрых операциях окончены”, – говорит Коэн. Около 7000 хедж-фондов конкурируют сейчас за инвестиционные идеи, а значит, возможности заработать заметно сократились. “Теперь очень тяжело найти идеи, которые кто-то уже не использовал, тяжело получить крупные прибыли и отличаться от других, – жалуется Коэн. – Наступили новые времена”. Меняется и обстановка на фондовом рынке: нет больше низких процентных ставок и низкой инфляции.
Стивен Коэн, которому недавно исполнилось 55, говорит, что его стратегия меняется – он стал покупать более крупные пакеты акций и держать их дольше. Толчея, созданная конкурирующими хедж-фондами, по его мнению, грозит рынку коллапсом. Коэн опасается, что конкуренты покупают те же акции, что и его фонд. Если одновременно все хедж-фонды начнут их продавать, на рынке начнется неожиданное и очень быстрое падение. “Будет по-настоящему сильное снижение рынка, которое приведет к исчезновению многих хедж-фондов”, – предсказывает один из лучших трейдеров в мире. “Хедж-фонды стали больше, объемы их позиций сильно выросли. А сможем ли мы выйти из акций, когда все вокруг начнут продавать?” – беспокоится Коэн.
В своей работе Стивен Коэн использует стиль инвестиций, абсолютно противоположный стилю Уоррена Баффетта, который покупает акции надолго. Коэн уверен, что, внимательно следя за изменениями котировок в течение дня, можно предсказать, как поведут себя акции в ближайшие часы и дни. Многие годы он покупал и продавал акции компаний, иногда не зная ни их финансовых показателей, ни даже сферы деятельности. Классические инвесторы вроде Баффетта уверены, что для настоящего инвестора абсолютно не важно то, что делают и думают другие трейдеры. Стивен Коэн – полная противоположность. В черных джинсах и поношенном свитере, часто с темными кругами под глазами, он целыми днями сидит в офисе перед мониторами и, наблюдая за рынком, совершает сделки – иногда по 300 в день. Трейдеры поставляют ему тонны информации о том, что происходит на рынке, и он способен всю ее поглотить.

В 1998 г. Стивен Коэн и его вторая жена Александра купили за $14,8 млн особняк в Гринвиче, штат Коннектикут. Здесь есть огород, где растут экологически чистые овощи, баскетбольная площадка, поле для гольфа, регулярный сад, закрытый бассейн, открытый каток, домашний кинотеатр на 20 мест. кинотеатра украшает карта звездного неба, каким оно было 16 лет назад в их свадебную ночь.
“Мне не нужен такой большой дом, – рассуждает Алекс. – Но знаете, а почему бы и нет? Что плохого в том, что у детей есть место для игр?”. В доме есть повар, экономка, личный секретарь семьи, няня, личный тренер Коэна и его водитель, который по совместительству работает телохранителем. Водитель также присматривает за четырьмя собаками.Около $600 млн Коэны потратили на предметы искусства. Перед входом в дом они разместили скульптуру Кейт Хэринг – три танцующие фигуры из алюминия. В библиотеке висит картина Джексона Поллока за $52 млн, в гостиной – работы Ван Гога и Гогена, купленные недавно за $100 млн, в фойе – Энди Уорхол и Рой Лихтенштейн.
В 2011 году журнал “Forbes” оценил его состояние в 8 миллиардов долларов, поставив его на 114-е место в списке богатейших людей мира, и на 35-е место в списке богатейших людей США. Кроме этого, он владеет 7% поисковика Baidu, и 5% фирмы-производителя компьютерной памяти OSZ Tehnology, а также от 4.7 до 5.9% аукционного дома Sotheby’s.
Коэн говорит, что его рабочий день начинается вечером в воскресенье, когда он по телефону обсуждает с менеджерами стратегию на предстоящую неделю. По утрам на черном Chevrolet Suburban он добирается из Гринвича в Стэмфорд, в штаб-квартиру SAC – современное здание из стали и бетона со стеклянным фасадом, обращенным к заливу Лонг-Айленд. Здесь также есть предметы искусства, например скульптура “Я сам” – голова человека, изваянная из куска замороженной крови художника Марка Квинна. Инопланетянин в японской школьной форме с портфелем, творение Такаши Мураками, расположился рядом со столом Коэна. “Мне нравятся веселые вещи, – объясняет он. – Мне нравится смотреть на реакцию посетителей. Искусство лучше всего отвлекает от цифр”.

Будьте в курсе всех важных событий United Traders - подписывайтесь на наш

Хотя в SAC сейчас работает более 600 человек, Коэн по-прежнему сам совершает сделки. С 8 утра и до вечера он не отрывается от своих мониторов, и на долю совершенных им операций приходится около 15% прибыли компании. Чтобы все трейдеры могли видеть, что он делает и что говорит, на Коэна всегда нацелены видеокамера и микрофон. Многие просто копируют его действия, а частые саркастические высказывания Коэна получили название "стивизмы".

В трейдинговом зале американской SAC Capital Advisors площадью почти 2000 кв. м очень тихо и прохладно. Стивен Коэн, сидящий в центре за столом с восьмью компьютерными мониторами, любит такую обстановку. Телефоны здесь мигают, а не звонят. Компьютеры размещены на другом этаже, чтобы не шумели их вентиляторы. Ряды трейдеров нервно наблюдают за Коэном, ожидая приказов короля индустрии хедж-фондов.

В этот день рынок быстро падал, но Коэн так и не стал продавать акции, зафиксировав по итогам торгов убыток в $150 млн - 1,5% от общего размера активов, которыми управляет его компания. Хотя в былые годы на падающем рынке Коэн мог продавать крупные пакеты акций с очень большой скоростью. Его слава в мире хедж-фондов затмила славу даже таких влиятельных менеджеров, как Джордж Сорос и Джулиан Робертсон-младший. Коэн научился зарабатывать огромные прибыли на колебаниях рынка, а его успех вдохновил многих на Уолл-стрит открыть собственные хедж-фонды.

Другие времена

"Времена игры на быстрых операциях окончены", - говорит Коэн. Около 7000 хедж-фондов конкурируют сейчас за инвестиционные идеи, а значит, возможности заработать заметно сократились. "Теперь очень тяжело найти идеи, которые кто-то уже не использовал, тяжело получить крупные прибыли и отличаться от других, - жалуется Коэн. - Наступили новые времена". Меняется и обстановка на фондовом рынке: нет больше низких процентных ставок и низкой инфляции.

Коэн, отметивший недавно 50-летний юбилей, говорит, что его стратегия меняется - он стал покупать более крупные пакеты акций и держать их дольше. Толчея, созданная конкурирующими хедж-фондами, по его мнению, грозит рынку коллапсом. Коэн опасается, что конкуренты покупают те же акции, что и его фонд. Если одновременно все хедж-фонды начнут их продавать, на рынке начнется неожиданное и очень быстрое падение. "Будет по-настоящему сильное снижение рынка, которое приведет к исчезновению многих хедж-фондов", - предсказывает Коэн. Он, правда, полагает, что крушение случится не в этом году. "Хедж-фонды стали больше, объемы их позиций сильно выросли. А сможем ли мы выйти из акций, когда все вокруг начнут продавать?" - беспокоится Коэн.

Активы хедж-фондов за последние пять лет более чем удвоились и составляют около $1,2 трлн, а крупные прибыли стали большой редкостью. В 2005 г. хедж-фонды заработали в среднем 9,3% годовых, что ниже средней прибыльности за последнее десятилетие - 11,4% согласно данным чикагской Hedge Fund Research. Для сравнения: доходность индекса S&P 500 в 2005 г. составила 7,7%. В минувшем году хедж-фонды поставили своеобразный антирекорд - 848 фондов закрылись из-за плохих показателей.

Лучшие дня

В своей работе Коэн использует стиль инвестиций, абсолютно противоположный стилю Уоррена Баффетта, который покупает акции надолго. Коэн уверен, что, внимательно следя за изменениями котировок в течение дня, можно предсказать, как поведут себя акции в ближайшие часы и дни. Многие годы он покупал и продавал акции компаний, иногда не зная ни их финансовых показателей, ни даже сферы деятельности. Классические инвесторы вроде Баффетта уверены, что для настоящего инвестора абсолютно не важно то, что делают и думают другие трейдеры. Коэн - полная противоположность. В черных джинсах и поношенном свитере, часто с темными кругами под глазами, он целыми днями сидит в офисе перед мониторами и, наблюдая за рынком, совершает сделки - иногда по 300 в день. Трейдеры поставляют ему тонны информации о том, что происходит на рынке, и он способен всю ее поглотить.

Ежедневно на долю SAC приходится около 2% сделок на фондовом рынке. В среднем SAC платит брокерам комиссию в размере одного цента за каждую акцию, так что по итогам года сумма комиссии превышает $400 млн. Старейший фонд Коэна, запущенный в 1992 г., - SAC Capital Management LP приносит инвесторам в среднем 43,5% даже после того, как Коэн с партнерами забирают свою необычно высокую для этого бизнеса долю. Традиционно управляющие получают 20% от прибыли, а также аннуитет в размере 2% от активов, но Коэн получает 50% от прибыли и 3%-ный аннуитет. Состояние Коэна оценивается примерно в $3 млрд, и он не опровергал эту оценку.

Любовь к искусству

В 1998 г. Коэн и его вторая жена Алекс (ей 42 года) купили за $14,8 млн особняк в Гринвиче, штат Коннектикут. Здесь есть огород, где растут экологически чистые овощи, баскетбольная площадка, поле для гольфа, регулярный сад, закрытый бассейн, открытый каток, домашний кинотеатр на 20 мест. Лобби кинотеатра украшает карта звездного неба, каким оно было 16 лет назад в их свадебную ночь. Около $700 млн Коэны потратили на предметы искусства. Перед входом в дом они разместили скульптуру Кейт Хэринг - три танцующие фигуры из алюминия. В библиотеке висит картина Джексона Поллока за $52 млн, в гостиной - работы Ван Гога и Гогена, купленные недавно за $100 млн, в фойе - Энди Уорхол и Рой Лихтенштейн.

Коэн называет себя циником и любит посмеяться над собой. Он говорит, что на самом деле он простой парень. Ему нравится поесть в местной забегаловке Top Dog и посмотреть реалити-шоу по телевизору. "Я не затворник, но и не тусовщик. У меня семеро детей, и им нужно уделять время, - рассказывает он. - Я не интроверт, но немного побаиваюсь прессу, которая легко может превратить что-нибудь очень прекрасное в совершенно ужасное".

"Мне не нужен такой большой дом, - рассуждает Алекс. - Но знаете, а почему бы и нет? Что плохого в том, что у детей есть место для игр?" В доме есть повар, экономка, личный секретарь семьи, няня, личный тренер Коэна и его водитель, который по совместительству работает телохранителем. Водитель также присматривает за четырьмя собаками.

Коэн говорит, что его рабочий день начинается вечером в воскресенье, когда он по телефону обсуждает с менеджерами стратегию на предстоящую неделю. По утрам на черном Chevrolet Suburban он добирается из Гринвича в Стэмфорд, в штаб-квартиру SAC - современное здание из стали и бетона со стеклянным фасадом, обращенным к заливу Лонг-Айленд. Здесь также есть предметы искусства, например скульптура "Я сам" - голова человека, изваянная из куска замороженной крови художника Марка Квинна. Инопланетянин в японской школьной форме с портфелем, творение Такаши Мураками, расположился рядом со столом Коэна. "Мне нравятся веселые вещи, - объясняет он. - Мне нравится смотреть на реакцию посетителей. Искусство лучше всего отвлекает от цифр".

Полезный покер. Звезда хедж-фондов Стивен Коэн научился рисковать благодаря игре в карты.

Он вырос в Грейт-Нек, штат Нью-Йорк, в семье производителя одежды и учительницы игры на фортепиано. Семья была большой и шумной. Коэн считает, что именно здесь он научился концентрироваться на главном. И в картах, и в школе Коэн преуспевал. "По утрам у него на столе часто лежали пачки сотенных купюр", - вспоминает Дональд, 47-летний бухгалтер из Флориды. "Благодаря покеру я научился принимать на себя риски", - говорит Коэн. В Университете Пенсильвании он изучал экономику, играл в покер и заинтересовался фондовым рынком. Он открыл счет в брокерской конторе Gruntal и положил туда $7000, предназначенных для оплаты обучения. В ближайшем к общежитию брокерском офисе он следил за рынком и благодаря нескольким сделкам заработал достаточно, чтобы оплатить все счета. В 1978 г. Коэн устроился на работу в Gruntal, где ему поручили управление портфелем в $75 млн и шестью трейдерами. На его счету были сделки, которые помогали Gruntal покрывать убытки, понесенные из-за операций других трейдеров.

В 1992 г., покинув Gruntal, Коэн открыл хедж-фонд, вложив туда $20 млн собственных средств. В то время индустрия хедж-фондов была еще относительно небольшой, а "бычий" рынок 1990-х только-только разогревался. Многих смутила высокая оплата услуг, которую он потребовал от инвесторов, поэтому новый фонд сумел привлечь лишь $13 млн у сторонних инвесторов. Десяток трейдеров и портфельных менеджеров, разместившихся в маленьком офисе на Уолл-стрит, сумели за год удвоить активы компании и заработать около 17,5% годовых. К 1995 г. активы SAC выросли вчетверо. Коэн перенес штаб-квартиру в Стэмфорд и начал открывать филиалы. Он разработал специальную компьютерную программу, позволявшую отслеживать недооцененные или переоцененные рынком акции.

Поверженный Сорос

Звездный час SAC настал в 1998 г., когда крупный хедж-фонд Long-Term Capital Management разорился, а котировки акций начали падать. С конца августа до середины октября Коэн постоянно работал в офисе, делая ставки на повышение через круглосуточную торговую систему Globex. По итогам 1998 г. SAC заработала 49,2%, в то время как в среднем хедж-фонды получили 2,6% годовых. "В конце года люди поняли, что с SAC происходит что-то особенное", - говорит Джордж Фокс, вложившийся в SAC на 10 лет. В 1999 г. активы SAC возросли до $1 млрд. Коэн увеличил штат и расширил темы своих инвестиций, занявшись, в частности, валютами. Он нанял психолога Ари Киева, чтобы тот помогал трейдерам преодолевать страх перед рисками. "Многие, торгуя акциями, слишком переживают из-за возможного проигрыша", - говорит Киев. Те, кто не мог справиться с этим чувством, быстро теряли работу.

В 1999 и 2000 гг. SAC заработала для инвесторов 68,1% и 73,4% соответственно. И тогда компания столкнулась с проблемой появления хедж-фондов, точно копирующих ее бизнес-модель. Другой проблемой стали подозрения в том, что Коэн получает информацию раньше других и успевает совершить сделки впереди всего рынка. По мнению критиков, огромные обороты SAC привели к тому, что фонд оказался среди любимчиков на Уолл-стрит и поэтому первым получает необходимую информацию. Однажды менеджер швейцарского банка UBS во время визита в офис SAC заявил Коэну: "Мы знаем, что ты за тип". По словам Коэна, он выставил его за дверь и не работал с UBS несколько месяцев.

По мере того как звезда Коэна восходила, звезды Сороса и Робертсона закатывались. В 2000 г. Робертсон вернул деньги инвесторам своего фонда Tiger Management, а Сорос сократил участие в Quantum Fund. "Мы больше торговали, чем инвестировали, и людям это не нравилось, - говорит Коэн. - Но потом они увидели, что я зарабатываю деньги, и стали копировать меня". Тем не менее ему удается зарабатывать больше конкурентов. Например, в августе этого года SAC получила доходность в 18%, хотя средний показатель для хедж-фондов составил чуть более 7%. В прошлом году SAC собрала $2 млрд в новый фонд, причем многим желающим вложиться в него пришлось отказать. Коэн говорит, что из-за необходимости совершать более крупные сделки он вынужден держать акции дольше. Инвесторам SAC он обещает от 10% до 15% годовых.