Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Создание Верховной распорядительной комиссии стало важным событием в политической истории России. Факт существования этого органа свидетельствует о попытке царского режима конца 19 века совладать с общественными настроениями, в основе которых было ожидание конструктивных последовательных реформ.

Что это за комиссия

В 1880-м силами царского режима произошло учреждение Верховной распорядительной комиссии. Год этот был ознаменован активной борьбой самодержавной власти против революционного движения. Среди историков есть мнение, что поводом для создания Комиссии стал взрыв, устроенный противниками царизма 5 февраля в Зимнем дворце.

Человек, в непосредственном подчинении которого находилась Верховная Распорядительная комиссия - Лорис-Меликов Михаил Тариэлович. В состав органа также входили К. П. Победоносцев, А. К. Имеретинский, М. С. Каханов и другие видные государственные деятели. Создание Верховной распорядительной комиссии, как считают некоторые историки, было связанно с необходимостью упорядочить действия в столице Российской империи в условиях растущих революционных настроений.

Деятельность

Верховная распорядительная комиссия была призвана объединять работу различных государственных органов правопорядка (включая судебные инстанции). Главной целью работы комиссии было противодействие нарастающей активности революционеров. Задачи, которые стояли перед данной организацией, заключались в ускорении следственных действий в отношении подозреваемых в преступлениях перед государством, решением вопросов о наказании в виде ссылок, управлении полицейскими органами, осуществляющими надзор.

В среде историков есть версия, что Лорис-Меликов достаточно активно вмешивался в работу большинства направлений государственной политики, однако тому способствовала поддержка в царском окружении. И потому учреждение верховной распорядительной комиссии могло быть оценено как простая формальность - ключевые решение принимались, так или иначе, в рамках линии царизма. И потому, по мнению историков, совершенно неудивительным стал факт, что учреждение верховной распорядительной комиссии довольно скоро вылилось в ее упразднение. Лорис-Меликов возглавил Министерство внутренних дел страны.

Предпосылки появления

В популярных историографических источниках встречается версия, что реформы, проведенные царским режимом в 60-70 годы 19 века, имели признаки непоследовательности, несмотря на то, что несли в себе ряд прогрессивных признаков: развитие капиталистических элементов и сопутствующий рост экономики, укрепление позиций страны на международной арене.

Верховная распорядительная комиссия, считают историки, появилась как ответ царского режима на кризисные тенденции в области политических процессов - стали появляться организации, стремящиеся исправить недостатки в правлении страной революционными методами. Кроме того, значительная часть российского общества не имела выраженной политической позиции, и был риск, что радикально настроенные ячейки обретут симпатию в глазах граждан.

Личность Лорис-Меликова

Михаил Тариэлович Лорис-Меликов родился в 1824 году в Тифлисе. Его семья имеет армянские корни. Обучался в Лазаревском институте восточных языков. Затем - в военных школах Петербурга. В 1843-47 годах служил в в Гродно. Потом несколько лет воевал на Кавказе, после принимал участие в Крымской войне и последующих крупнейших военных конфликтах между Россией и Турцией. После заключения мира между державами был назначен временным генерал-губернатором Астрахани, Саратова и Самары, успешно решил задачи по противодействию опасным эпидемиям в регионе. Работал на должности генерал-губернатора в Харькове, где принимал участие в реформировании государственного аппарата. После возглавил новый госорган под названием Верховная распорядительная комиссия (год 1880).

Лорис-Меликов о ситуации в стране

В своих мемуарах о том, в каких условиях функционировала Верховная распорядительная комиссия, Лорис-Меликов подчеркивал, что первоочередной задачей было успокоить граждан страны. И только потом проводить реформы. Деятель писал о том, что российский царь испытывал давление с самых разных сторон. Во-первых, с внешнеполитической арены - великие державы принуждали императора изменить подписанный с Османской империей Сан-Стефанский мирный договор на условиях, невыгодных России. Во-вторых, российская интеллигенция требовала последовательности в реформах: после отмены крепостного права в 1861 году нужно было приспосабливать освободившихся крестьян к новым условиям ведения хозяйства. И это при том, что не утихали консервативные настроения прогрессивной общественности, полагавшие, что реформа 1861 года не была совместима с российской действительностью.

Проект Конституции Лорис-Меликова

В январе 1881 года Лорис-Меликов предложил императору Александру Второму на рассмотрение документ, содержащий основные принципы преобразований управления страной, которые, по мнению деятеля, были адекватны социально-политической обстановке. Историки назвали этот документ «Конституцией Лорис-Меликова». В нем содержалось предложение создать комиссии по подготовке законов, касающихся финансовых вопросов, управления в регионах и формирования законосовещательной функции. В состав данных органов должны были войти депутаты, избираемые в губернских земствах и городских думах.

Главная задача преобразований заключалась в создании института народного представительства, прообраза парламента. Император не возражал против идеи. Но в день, когда Александр Второй подписал проект обращения в правительство по вопросу преобразований, террористы «Народной воли» совершили покушение на царя. Императору не удалось выжить.

Народовольцы

Главной структурой, которая, по мнению многих историков, представляла наибольшую угрозу царскому режиму, была «Народная воля». Эта организация являлась законспирированной структурой, но вместе с тем находила каналы включения в В ее программные положения входил захват власти методом революционного восстания и последующее проведение демократических реформ. «Народовольцы» полагали, что теракты - наиболее действенный метод противодействия режиму.

В феврале 1880 года они организовали взрыв в Зимнем дворце, который и привел к необходимости образования такой структуры, как Верховная распорядительная Комиссия. Год создания этого органа, по мнению ряда экспертов, характеризовался высочайшей социальной напряженностью в России.

История органов по обеспечению порядка в России

Несмотря на то что время, когда произошло учреждение Верховной распорядительной комиссии - год особенно активной деятельности радикалов, не имевшей, по мнению многих историков, столь выраженных проявлений в несколько предыдущих десятилетий, подобный орган имел исторические прототипы. В частности, в середине 17 века царем был создан так называемый призванный контролировать работу ключевых госучреждений и ведения следствий, касающихся работы политиков. При Петре Первом был учрежден Орган выполнял задачу по расследованию прецедентов оскорбления личности Императора, подрывной работы, проступков в гвардии. В начале 18 века был образован новый орган - Канцелярия розыскных дел, а через несколько десятилетий - Тайная экспедиция, призванная расследовать дела по нарушению государственного порядка. В последующие десятилетия Империи приобретали разные наименования. В конце 19 века, когда в стране назрела необходимость в противодействии радикально настроенным группам, появилась Верховная распорядительная комиссия.

Историческое наследие Комиссии

В среде историков существует версия, что Верховная распорядительная комиссия стала органом, оказавшим прямое влияние на формирование советской, а затем и современной системы государственных учреждений правопорядка. В некоторых историографических данных есть сведения, что созданные в 1917 году контрреволюционные органы советской власти по своим функциям были очень похожи на Верховную распорядительную Комиссию. Затем был создан НКВД, появились такие структуры, как МВД СССР и КГБ.

В 1991 году были учреждены органы, локализировавшие работу советских структур в РСФСР. После распада СССР появились российские МВД и ФСБ. Таким образом, есть основания говорить, насколько велика историческая роль такого органа, как Верховная распорядительная комиссия: 1917-й - революционный - год был периодом опробования государством нового формата противодействия протестным настроениям, а на основе этого опыта выросла советская, а потом и современная система органов правопорядка.

Оценка историков

В среде российских ученых есть эксперты, оценивающие историческую роль верховной распорядительной комиссии в контексте современных политических процессов. В частности, есть версия, что власти при царе и правящие элиты сегодняшней России допускают общие ошибки. Например, появление полагают сторонники данной гипотезы, и сегодня и тогда было связано с произволом элит, отсутствием у них желания проводить необходимые реформы, причем мирными методами. Если как-то и противодействовать терроризму, полагают эксперты, то акцент нужно делать на идеологическом факторе, на корректировке принципов развития экономики, при которой оппозиционные и подрывные ячейки в обществе не будут иметь возможности влиять на население, у которого есть, к примеру, стабильная и

Важна, подчеркивают историки, качественная работа спецслужб не просто в «авральном» режиме - когда террористы активизируются, а постоянно. В этих направлениях, полагают эксперты, ошибалось Правительство Царской России, и проводят недостаточно четкую работу госорганы РФ.

На рубеже 80-х годов XIX века Россия оказалась на грани революционной катастрофы. Образованная столичная молодежь, требуя решительных перемен, восстала против правительства, еще десять лет назад считавшегося самым прогрессивным в русской истории. В своей борьбе, главной мишенью которой стал царь-освободитель Александр II, революционеры-террористы встречали все большее сочувствие умеренной либеральной интеллигенции. Спасать монархию был призван боевой генерал Михаил Лорис-Меликов — человек одновременно с твердой рукой и реформаторским складом ума.
Выходец из небогатого, но древнего армянского рода, герой Крымской войны, в 30 лет ставший одним из самых молодых генералов русской армии, покоритель Карса во время Русско-турецкой войны 1878-1879 годов, на себе испытавший все тяготы борьбы с кавказскими горцами, Михаил Лорис-Меликов в конце 70-х годов всего за несколько лет сделал головокружительную политическую карьеру.
2 апреля 1879 года член подпольной организации “Земля и воля” Александр Соловьев стрелял в Петербурге в императора Александра II. Революционер промахнулся, но после его покушения Зимний дворец пошел на принятие исключительных мер. Европейская Россия была разделена на шесть генерал-губернаторств, а генералы, поставленные во главе каждого из них, получили диктаторские полномочия вплоть до права издания на подведомственных им территориях законодательных актов. Лорис-Меликов был отправлен с чрезвычайными полномочиями на Украину, в Харьков, и служба там стала генеральной репетицией главного дела его жизни.
В отличие от своих коллег он не высылал вагонами из губернии подозрительных лиц, да и о виселицах при нем харьковчане подзабыли. Напротив, боевой генерал все чаще задумывается о том, какой быть России после судьбоносных преобразований 1860-1870-х годов. Для него не было тайной, что самодержавный механизм начал давать сбои. Лорис-Меликов понимал, что главную роль в борьбе с терроризмом играет не только преследование революционеров, но и предупреждение их деятельности. А этого нельзя достичь с помощью полиции, тюрем, ссылок и виселиц.
5 февраля 1880 года его размышления получили очередное страшное подтверждение. В этот день прогремел взрыв в Зимнем дворце, организованный членом “Народной воли” Степаном Халтуриным. Мощность заряда, заложенного в комнате под царской столовой, была такова, что от взрыва погибло 11 человек обслуживающего персонала и солдат караула, а 56 человек были ранены. Но сам Александр II не пострадал.

“ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ” КОМИССИЯ ПО БОРЬБЕ С ТЕРРОРИЗМОМ
После этого император подписал указ об организации Верховной распорядительной комиссии во главе с Лорис-Меликовым, призванной возглавить борьбу с террористами в масштабах всей империи. Глава комиссии наделялся поистине диктаторскими полномочиями: его распоряжения подлежали немедленному исполнению не только всеми губернаторами и градоначальниками, но и центральными ведомствами, включая военное.
Однако уже первая акция, проведенная Лорис-Меликовым на новом посту, вызвала критику консерваторов, пока еще довольно сдержанную. Дело в том, что он напечатал обращение к жителям Санкт-Петербурга, в котором содержалась просьба поддержать новую политику правительства. В консервативных кругах считали, что общество действительно имеет право искать поддержки у власти, а вот сама власть всегда должна оставаться самодостаточной и не может “опускаться” до просьб о помощи у общества. Однако диктатор был полон решимости дать идее союза власти и общества, выношенной еще в Харькове, практическое развитие. Его обращение “К жителям столицы” либеральная газета “Голос” расценила как начало периода “диктатуры сердца”, самого же его часто впоследствии называли “бархатным диктатором”.
Однако опасность со стороны “либерального диктатора” почувствовали не только консерваторы, но и их смертельные враги из революционного лагеря. 20 февраля 1880 года, всего через две недели после назначения Лорис-Меликова, Ипполит Млодецкий стрелял в него, когда тот выходил из дома, но промахнулся. Сразу после покушения писатель Владимир Гаршин сначала направил генералу письмо, а потом даже явился сам, прося за террориста. “Помните, — писал он, — что не виселицами и не каторгами, не кинжалами, не револьверами и динамитом изменяются идеи, ложные и истинные, но примерами нравственного самоотречения. Простите человека, убивавшего Вас! Этим Вы казните, вернее скажу, положите начало казни идеи, его пославшей на смерть и убийство”.
Лорис-Меликов обнадежил Гаршина, а на следующий день неудачник-террорист был повешен. После чего Гаршин впал в глубокую депрессию, из которой так и не вышел, и в дальнейшем покончил жизнь самоубийством. Между тем “Народная воля” поспешила назвать выстрел Млодецкого актом одиночки. Дело в том, что в свое время народовольцы вынесли смертные приговоры всем генерал-губернаторам, кроме Лорис-Меликова, — революционеры вынуждены были считаться с мнением харьковчан, искренне уважавших своего правителя.

ОХРАНИТЕЛЬНЫЙ ЛИБЕРАЛИЗМ
Вскоре после назначения Лорис-Меликова в различные концы европейской части империи были снаряжены сенатские ревизии. Итогом их деятельности стало резкое уменьшение количества политических дел на местах. Сенаторам удалось выяснить основные причины недовольства крестьян и горожан, а кроме того, они повсюду предъявляли губернаторам санкционированное диктатором требование строго соблюдать законность в действиях местной власти.
Материалы ревизий позволили Лорис-Меликову сделать вывод о том, что главной причиной общественного недовольства стала незавершенность великих реформ. Это касалось и крестьянского малоземелья, и разорительных для их хозяйств выкупных платежей, и недопущение представителей общества к решению государственных вопросов.
В конце 1870-х — начале 1880-х годов Россия находилась в бедственном экономическом положении: резкое падение курса рубля, застой производства, недороды и голод в отдельных губерниях, рост государственного долга и недоимок. Лорис-Меликов добился снижения цен на хлеб, отмены ненавистного народу соляного налога, подготовил отмену подушной подати (она была проведена уже после его отставки) и уменьшение выкупных платежей, создал государственные продовольственные запасы. Выход из тяжелой экономической ситуации он также видел в предоставлении обществу более широких прав.
Его настоятельное желание продолжать реформы было откровенным вызовом консерваторам. Те и так видели в преобразованиях 1860-1870-х годов разрушительные, чуждые монархии начала. И усиление революционного движения они также связали с ослаблением самодержавия и слишком большой самостоятельностью, полученной обществом в ходе реформ.
Охранители не могли согласиться с позицией Лорис-Меликова в отношении местного самоуправления. “Диктатор” был убежден, что земства и городские думы являлись важной ступенью к участию представителей общества в управлении государством. Его противники, напротив, доказывали, что общественные учреждения являются рассадниками нигилизма. Однако нарастающее сопротивление не смутило Лорис-Меликова, решившегося на очередной нестандартный шаг.
26 июля 1880 года он представил царю доклад, в котором говорилось о необходимости ликвидации Верховной распорядительной комиссии. На первый взгляд Лорис добровольно складывал с себя диктаторские полномочия, отказывался от неограниченной власти. На деле же он, уловив недовольство общества, предлагал уничтожить учреждение, начавшее раздражать своей исключительностью. Одновременно упразднялось печально известное Третье отделение императорской канцелярии, а его функции передавались департаменту государственной полиции Министерства внутренних дел. Сам же Лорис-Меликов становился министром внутренних дел и шефом жандармов, т.е. не утрачивал своего политического веса, а просто придавал своему статусу привычный для россиян вид.
Спустя несколько месяцев циркуляр МВД расширил права земств и городских дум. Губернаторам предписывалось, в частности, передать на рассмотрение земств вопросы, до сих пор курируемые государственными учреждениями.
Тем не менее не стоит представлять Лорис-Меликова “политическим вегетарианцем”. За 16 месяцев его правления в России прошло 32 политических судебных процесса и было вынесено 18 смертных приговоров. Лояльность общества, ратовавшего за смягчение репрессий, была ему очень нужна, но не менее важна оставалась и поддержка императора, настаивавшего на ужесточении борьбы с террористами.

КОМАНДА РЕФОРМАТОРОВ
Лорис-Меликов понимал, что для реализации задуманного ему необходимо собрать свою “команду” и установить прочные связи с влиятельными людьми различных политических взглядов. “Диктатору” удалось наладить контакты с либеральной профессурой, журналистами и писателями. Для этого по его указанию цензурные препоны оказались заметно ослаблены, хотя эти послабления и не были оформлены законодательно.
В то же время Лорис-Меликов умудрился поддерживать добрые отношения и с ортодоксальными защитниками самодержавия. Наверное, именно из-за этого он прослыл интриганом, хитрым византийцем, т.е. человеком неискренним. Вряд ли это справедливо. Политическое интриганство — особый вид искусства и особый талант, не совпадающий с другими аспектами человеческой одаренности. И талантом этим “диктатор” не обладал, хотя маневрировать, конечно, умел. В противном случае Лорис не продержался бы у власти и месяца.
Но в высших сферах он так и остался чужаком. Армянин, не имевший связей в верхах — ни наследственных, ни благоприобретенных. Его единственной опорой всегда оставался император Александр II. Для большинства же знати Лорис-Меликов являлся выскочкой, временщиком. Хотя и не для всех. Его проекты привлекли внимание и симпатии цвета тогдашнего либерального чиновничества — Петра Валуева, Дмитрия Милютина, Александра Абазы, Михаила Коханова, Дмитрия Сольского. Эти люди полностью разделяли мысль “диктатора” о том, что “кулаком теперь ничего не возьмешь, теперь нужно прежде всего восстановить спокойствие, а чтобы этого достигнуть, надо отнимать поводы к неудовольствию”.

“КОНСТИТУЦИЯ” ЛОРИС-МЕЛИКОВА
28 января 1881 года Лорис-Меликов представил царю очередной доклад, который мог бы стать для России началом новой политической эры.
Еще раньше он начал осторожно проводить мысль об “образовании народного представительства в формах, заимствованных с Запада, или на началах древнерусских, или призывом представителей земства в состав Государственного совета”. Чем, естественно, вызвал ярость охранителей.
Признавая в своем проекте несвоевременность созыва всероссийской думы или земского собора, то есть формально уступая нападкам консерваторов, министр предлагал учредить временные подготовительные комиссии, подобные редакционным, существовавшим в период подготовки крестьянской реформы. В состав этих комиссий должны были войти чиновники центральных ведомств, назначаемые императором, а также сведущие эксперты и выбранные гласными (депутатами) представители от земств и городов. Целью комиссий должно было стать рассмотрение и подготовка новых законопроектов.
Несмотря на нарочитую умеренность проекта Лорис-Меликова, политическая составляющая в нем, конечно, присутствовала — он вновь и вновь проводил свою любимую мысль о том, что одолеть революционеров правительство может только при поддержке общества, а для этого необходимо удовлетворить назревшие общественные запросы и нужды. В то же время вся полнота власти оставалась за императором, а решения комиссий носили рекомендательный характер. Лорис не посягал на самодержавие царя, надеясь, что союз власти с обществом только укрепит трон. Подлинное представительное правление мыслилось им в самом отдаленном будущем, пока же он старался приучить страну к мысли о самой возможности такого правления.
Между тем в русском обществе все более укреплялись надежды на скорые и мирные преобразования политического строя. И отношение умеренной его части к революционерам-террористам заметно изменилось. Они потеряли поддержку, которую прежде оказывала либеральная интеллигенция: предоставление убежищ народовольцам, хранение подпольных изданий, щедрое снабжение денежными средствами. Касса террористов опустела, а устройство типографий, содержание конспиративных квартир, деятельность динамитной мастерской стоили весьма дорого. Лорис-Меликов добился своего: социальная почва уходила у революции из-под ног. Неудивительно, что “Народная воля” выдвинула лозунг “Теперь или никогда!”.
Утром 1 марта император передал текст проекта, который мог бы привести к образованию в России своеобразного предпарламента, в Совет министров. За несколько дней до этого Лорис-Меликов настойчиво рекомендовал Александру II временно воздержаться от поездок по столице. О том же просила мужа и княгиня Екатерина Юрьевская. Однако, передав “конституцию” Лорис-Меликова своим министрам, император отправился на развод караулов и был убит террористами на набережной Екатерининского канала.

ЗАБЫТЫЙ ГЕРОЙ
До конца апреля Лорис-Меликов и его единомышленники отстаивали проект, одобренный погибшим монархом. Все их усилия были напрасны, на сцену выходили совсем другие люди: Константин Победоносцев, Михаил Катков, Дмитрий Толстой. 29 апреля документ был окончательно отвергнут Александром III, а 4 мая Лорис-Меликов получил отставку “по болезни”. Известный земский деятель Николай Белоголовый писал: “С отставкой Лорис-Меликова завершилась скромная попытка примирения культурных классов с бюрократией и абсолютизмом, устранен единственно верный путь к мирному развитию русского общества”. Россия, по мнению верховной власти и немалой части элиты, вновь оказалась не готова не то чтобы к представительному правлению, но даже к намеку на него
Потом было пребывание на заграничных курортах и в лечебницах, прерываемое редкими визитами в Петербург. В 1886 году у Троицкого собора был возведен памятник, отлитый из орудий, захваченных у неприятеля в ходе Русско-турецкой войны 1877-1878 годов. Но на открытие монумента покорителя Карса Лорис-Меликова пригласить “забыли”. Более того, на мемориальной доске с именами главных героев войны его не оказалось.
Полузабытый и тяжелобольной Михаил Тариелович умер в Ницце 24 декабря 1888 года. Обозреватель журнала “Русская мысль”, признавая, что Лорис-Меликов “сумел в 16-месячный период своего правления, так сказать, оживить нашу жизнь”, вынужден был констатировать, что “умерший на чужбине, он не слыхал в последние свои годы почти ничего, кроме обвинений”.
Зато французский военный министр Фрайсинэ, узнав о смерти Лорис-Меликова, распорядился, чтобы на похоронах в Ницце русскому генералу были отданы те же почести, что традиционно отдавали французским.

АУДИЕНЦИЯ У БЕНКЕНДОРФА
Отрывок из биографического романа историков Елены и Михаила Холмогоровых “Вице-император”.
...Александр Христофорович Бенкендорф принял вид не свирепый, но строгий, отечески суровый, о чем доложило ему маленькое зеркальце, хранимое в ящике письменного стола и являвшееся на миг перед приемом любого лица, допущенного в кабинет. Вызвал адъютанта:
— Пригласите Лорис-Меликова Михаила.
Весь последний месяц прошел в бесконечных выговорах и попреках, сожалениях и покаянных молитвах. Хотелось умереть и родиться заново и никогда больше в жизни не повторять ничего подобного. Но поздно, поздно... И не видать ему Московского университета как своих ушей. Приказ об исключении висит в институте в актовом зале на самом видном месте в назидание младшим ученикам и потомству... Зачем его привезли не в Тифлис, а сюда, в Петербург, Миша толком понять не мог. Дядя Ашот всю дорогу был с ним угрюм и молчалив, столичная родня встретила его все теми же выговорами и попреками, так что даже спрашивать о чем-либо бесполезно. И вот неделю спустя дядя Ашот привез его в знаменитое здание у Цепного моста. Вся империя трепещет, помянув этот особняк, один из красивейших в Санкт-Петербурге.
Адъютант Бенкендорфа был отменно вежлив и холоден. Он просил подождать, пока его высокопревосходительство не сочтет возможным принять. Почему-то это обстоятельство чуть даже поуспокоило и дядю Ашота, и Мишу. Хоть какая-то, а передышка. И понятно, конечно, что, вызванные ровно к 11 утра и ни на секунду не опоздавшие, сразу они приняты не будут — особа, важнейшая в государстве после императора, величайшую милость оказывает одним лишь тем, что снизошла призвать к себе, и кого? — нашкодившего мальчишку!
Тут, конечно, была политика, и политика высокая. Мальчишка принадлежал к знатному роду тифлисских армян, записанному в VI книгу тифлисского дворянства. Когда-то они княжили в городе Лори, откуда и пошла их фамилия: Лорис-Меликовы. И много горюшка хлебнули со своим княжеством в этом азиатском проходном дворе: турки, персы, насильственное обращение в ислам, народные бунты... Слава Богу, вернулись в лоно Христианской Церкви, оправились от безвозвратных потерь (в том числе и княжества) и теперь являют образец верноподданности русскому императору. Авторитет их на Кавказе, еще не до конца покоренном, высок, и ссориться с армянской знатью из-за такого пустяка, как мальчишеская глупая выходка и еще более глупое и упрямое усердие институтского начальства, Санкт-Петербург не намерен. На вчерашнем докладе императору, точнее в приватной беседе после доклада, Александр Христофорович потешил царя этой смешной историей, и его императорское величество всемилостивейше изволили определить судьбу сорванца.
— Допусти его до экзамена в Школу юнкеров. Барон Шлиппенбах сделает из него человека.
Мальчишку, когда тот вступил в кабинет, Александр Христофорович узнал сразу. В прошлом году его успехи в турецком языке демонстрировали петербургскому гостю. Бенкендорф, за год до того сопровождавший императора в поездке по Кавказу, запомнил несколько фраз по-турецки и был доволен бойкостью ответа ученика, показавшего прекрасную осведомленность в знакомых почетному попечителю турецких речениях. За год мальчик вырос, над уголками губ чернели тени — залог будущих пышных гусарских усов. Но и узнав прошлогоднего отличника, сурового вида своего Александр Христофорович менять не стал — пусть трепещет, сознавая глубину вины и нравственного своего падения.
Было отчего трепетать. Кабинет, столь же обширный, сколь и аскетически пустой, внушал особое русское чувство — чувство высшей субординации. И мальчик, впервые в жизни переступивший порог казенного учреждения, преисполнился его выше всякой меры. Спустя много лет, вспоминая этот миг, Лорис-Меликов признается себе, что ничего гаже этого особого русского чувства он в жизни своей не испытывал. Портрет императора в рост слепил тщательно выписанной чернотой ботфортов и стальной голубизной строгих и беспощадных глаз. Хозяин кабинета смотрел столь же строго и беспощадно.
— Рассказывай, Лорис-Меликов Михаил, что ты там вытворил.
В голосе генерала звучал холодный, неприступный металл, и язык у Лорис-Меликова Михаила прилип к пересохшему небу. Захотелось расплакаться, как тогда в директорском кабинете, но плакать здесь категорически нельзя. Легенды о царском платке, подаренном Бенкендорфу при назначении шефом жандармов для утирания слез вдов и сирот, униженных и оскорбленных, Миша еще не слыхал, но какое-то шестое чувство подсказало ему, что этот кабинет — не место для соленой влаги из глаз: здесь надо держаться мужественно и с достоинством вопреки внушенному с порога особому русскому чувству. Однако ж язык уму не поддавался и лепетал еле слышно о сознании тяжести проступка.
Бенкендорф о проступке бывшего пансионера Лазаревского института восточных языков был осведомлен до мельчайших подробностей. Этот юный стервец, тщательно выучив на уроке химии, кажется, технологию изготовления особо крепкого клея, не поленился испытать действие сего продукта на практике. Он приготовил клей и не придумал лучшего применения его, чем на стуле всем ученикам ненавистного математика. Визг несчастного Степана Суреновича, приклеенного к стулу, достиг Петербурга и донесся до высочайших ушей.
Александр Христофорович всякого навидался в своей жизни. Перед ним стояли здесь и государственные преступники, и шпионы, и лукавейшие из царедворцев. Он прошел блестящую школу выдержки и поведения в свете и в должности, и во всей империи никто никогда ни при каких обстоятельствах не мог прочитать его истинных чувств на строгом, каменеющем по мере надобности лице. Он скрывал свое тайное преклонение перед мужественным Пестелем и брезгливое презрение к другому преступнику — сочинителю Рылееву, смутный страх необъяснимого, мистического свойства, когда приходилось выговаривать сочинителю Пушкину, скрывал свое явное умственное превосходство над любимым братом императора — великим князем Михаилом Павловичем; знание тончайших интриг, вечно затеваемых при дворе счастливыми и не очень соперниками его в искании царской милости, — любое человеческое чувство с легкостью мог скрыть Александр Христофорович. Но сейчас перед этим скверным мальчишкой всесильный Бенкендорф вынужден был напрячь всю свою недюжинную волю. Генерал- адъютанта его императорского величества, кавалера высших орденов Российской империи, начальника III Отделения и шефа жандармов душил смех.
До крови прикусив кончик языка, Бенкендорф справился, наконец, с собою. Он выпрямился в позе назидательной суровости и стал внушать отроку Лорис-Меликову Михаилу, что проказа его есть не просто проказа, а покушение на основу основ государственной нравственности, коя состоит в беспрекословном почитании и уважении любого начальствующего лица. Что Табель о рангах, учрежденная Петром Великим, являет собою истинную конституцию Российской империи. Тут, правда, шеф жандармов чуть смутился, спохватившись: слово “конституция” в Российской империи — нехорошее слово, хотя и означает всего-навсего не более чем юридический термин, а именно структуру любого государства. Но не объяснять же всего этого мальчишке! Так вот, чтобы Лорис-Меликов Михаил впредь выучился государственной субординации, чтобы стал он верным слугою царя и отечества, дается ему последний случай проявить себя с лучшей стороны. Ему надлежит выдержать вступительный экзамен в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров и, если таковой с успехом будет выдержан, впредь являть собою образец скромности и достойного поведения.
На этом аудиенция была закончена...
Подготовила
Елена ШУВАЕВА-ПЕТРОСЯН

На снимках: генерал-адъютант М. Г. Лорис-Меликов, Карс, 1877; город и крепость Карс

5 февраля 1880 революционер Халтурин произвёл опаснейшее покушение на царскую семью в Зимнем дворце. Вслед за этим, по предложению наследника Цесаревича Александра Александровича , была учреждена верховная следственная комиссия – по образцу тех, что создавались в 1862, после страшных пожаров в Петербурге , устроенных «нигилистами», и в 1866, после выстрела Каракозова . Новая «Верховная распорядительная комиссия» получила ещё более широкие полномочия для борьбы с крамолой, деятельность её была распространена на всю страну. Во главе этой комиссии Александр II поставил (14 февраля 1880) генерала Михаила Лорис-Меликова, который в последнюю войну с турками отбил у них Карс, а потом служил харьковским генерал-губернатором.

Однако император решил, что деятельность комиссии не должна ограничиваться одними карательными задачами. Непрерывные революционные покушения указывали, что внутри страны не всё благополучно. Лорис-Меликову было поручено разработать план реформ с целью общественного оздоровления.

Михаил Тариэлович Лорис-Меликов. Портрет работы Айвазовского, 1888

Через полгода работы Лорис-Меликов счёл, что успокоение страны достигнуто, и у него больше нет нужды в чрезвычайных полномочиях. Комиссия была закрыта. Лорис-Меликова теперь назначили «обычным» министром внутренних дел. В тот же день он пригласил к себе редакторов крупных газет и объявил им свою реформаторскую программу, рассчитанную на 5-7 лет. В неё входили: расширение прав земств , борьба со случаями беззаконий в полиции, дальнейшее расширение свободы печати , сенаторские ревизии нескольких губерний с целью «дознать желания, нужды и состояние населения». Лорис-Меликов признавал необходимость коренного пересмотра податной системы, несправедливо тяжкой для крестьян , и скорейшей перемены их правового и административного устройства.

Все эти либеральные преобразования министр собирался разрабатывать и проводить не чисто административным путём, а в контакте с общественными силами. Вопрос об административной крестьянской реформе Лорис-Меликов думал передать на предварительное обсуждение земств. Циркуляр 22 декабря 1880 предписывал, чтобы все губернаторы предоставили уездным и губернским земствам обсуждение крестьянского вопроса. Это сильно оживило земскую работу и в то же время связало земства между собой и с правительством. Впервые за много лет был провозглашена цель совместной преобразовательной деятельности власти и земства.

Ещё в период работы Верховной распорядительной комиссии Лорис-Меликов настоял на отставке (24 апреля 1880) известного «реакционера» графа Толстого, министра народного просвещения, инициатора знаменитой гимназической реформы 1871 . Толстого заменил либерал А. Сабуров. Был устранен и ещё один «консерватор» – министр финансов генерал Грейг. Сменивший его на посту либеральный бюрократ А. Абаза отменил тяжкий для народа налог на соль и приступил к разработке других финансовых новшеств.

6 августа 1880, в день своего назначения министром, Лорис-Меликов уничтожил знаменитое «III отделение » (учреждённую Николаем I тайную полицию). Эта реформа, правда, свелась к реорганизации ведомства: III отделение было присоединено к министерству внутренних дел, и сам министр стал теперь шефом жандармов.

После упразднения Верховной распорядительной Комиссии Лорис-Меликов занял пост министра внутренних дел. В качестве министра он продолжал прежнюю политику, заключавшуюся в некотором ослаблении гнета цензуры, в подготовке мер, имевших в виду улучшение экономического положения народа, в сочувственном отношении к органам самоуправления 1. Муромцев С. А. В первые дни министерства гр. М. Т. Лорис-Меликова: Записка о полит. состоянии России весной 1880 г. / [Сост. С. Муромцевым при участии А. И. Чупрова, В. Ю. Скалона и др.]. -- Berlin: B. Behr"s Buchh. (E. Bock), 1881 (P. Stankiewicz Burchdr.). -- , С. 15..

Пригласив к себе редакторов либеральных изданий, Лорис-Меликов заверил их, что они получили возможность обсуждать мероприятия правительства, однако просил не волновать умы мечтаниями о каких-либо представительных собраниях, речь может идти лишь о том, что земства будут пользоваться правами, предоставленными им законом, и выяснять нужды и желания населения разных губерний. Результаты встречи не замедлили сказаться. Авторитет правительства Лорис-Меликова в глазах общества вырос.

«Он проектировал понижение выкупных платежей, содействие крестьянам в покупке земли, облегчение условий переселения; успел провести отмену соляного налога. В видах выяснения народных нужд были предприняты сенаторские ревизии. Материал, собранный ревизиями, и свои проекты, Лорис-Меликов предполагал передать на рассмотрение особой комиссии, в состав которой должны были войти, кроме чиновников, выборные от губернских земств и некоторых городских дум. Этот план (Всеподданнейший доклад министра внутренних дел графа М.Т.Лорис-Меликова от 28 января 1881 года) впоследствии стал известен под именем конституции Лорис-Меликова, хотя конституцией он не был, так как участие общественных деятелей допускалось лишь для вполне определенной задачи и только с совещательным голосом» [. Борисов, Н.С., Ключ к истории Отечества: Пособие для абитуриентов/ Н.С.Борисов, А.А.Левандовский, Ю.А.Щетинов. - Москва: Изд-во Московского ун-та, 1993. - С. 41.].

Ревизующим сенаторам вменялось в обязанность собрать и выяснить факты, свидетельствующие как об экономическом положении крестьянского и фабричного населения и о влиянии на него правительственных мер, так и о настроении умов и о степени воздействия на них практиковавшихся правительством в борьбе с «неблагонадежными элементами общества» мероприятий, вроде административной высылки. Им предлагалось также постараться раскрыть «причину неуспеха деятельности земств», не скрывая, что такая причина может быть найдена в плохой организации земских выборов или в стеснении земств администрацией, и ставя вопрос, «может ли быть изыскана удобная форма для совместных суждений земств разных губерний по такими вопросам, которые бы требовали совокупных мер» [. Белоголовый Н. А. Воспоминания. // «Русская старина», 1889 г., № 9]. В качестве таких вопросов инструкция намечала борьбу с эпидемиями, эпизоотиями, вредными насекомыми, и устройство пограничных мостов и переправ.

Из реформ экономического характера Лорис-Меликов успел провести только отмену соляного налога и повышение гильдейских пошлин. Ход преобразований тормозила борьба с революционной агитацией, не прекращавшаяся ни на одну минуту.

В своем докладе царю Лорис-Меликов писал, что «Великие реформы» остались отчасти незаконченными и предлагал для их завершения организовать две комиссии - административно-хозяйственную и финансовую - для обсуждения законопроектов, которые затем будут рассматриваться обшей комиссией из выборных представителей земств и городов и лицами, назначенными правительством. Комиссия должна была собираться на срок не более двух месяцев, и затем одобренный ею законопроект передавался в Государственный совет, где уже лишних выборных представителей не было, а лишь приглашались 10-15 лиц, «обладавших особыми познаниями, опытностью и выдающимися способностями». Видное место в программе занимал закон о печати, для разработки которого создавалась специальная комиссия. Закон должен был устранить вызывавший особое недовольство цензурный произвол и ввести практику судебного разбирательства. Программа была рассчитана на 5-7 лет и должна была осуществляться при поддержке общества.

Главным для Лорис-Меликова была либерализация общественного строя России, на которую далеко не сразу согласился и сам император Александр II. Эта идея коренных либеральных реформ полностью соответствовала характеру и политическим взглядам Лорис-Меликова, известного своим афоризмом «сила не в силе, сила в любви» - афоризма, который он постоянно в течение всей своей административной и политической деятельности пытался претворять в реальную практику.

Александр II одобрил план и назначил его обсуждение на 4 марта. Исполнение этого плана могло бы предотвратить катастрофу 1 марта, но он держался в строгой тайне, и обществу известен не был. Великим князьям и наследникам, император заявил, что «сделан первый шаг к конституции» [. Упущенный шанс. М.Т. Лорис-Меликов и российские реформы / Главы из книги М.Палеолога «Роман Императора», Берлин, 1924 г.// Армянский вестник. - 1998. - №1. - С. 17.].

1 марта 1881 г. группа террористов подстерегла царскую карету на берегу Екатерининского канала. Брошенная Н.И.Рысаковым бомба разворотила карету и поразила несколько человек из царского конвоя, но не задела царя. Однако бомба, брошенная И.И.Гриневицким, смертельно ранила царя и самого террориста.

Убийство Александра II вызвало страх и растерянность в верхах. Ожидали уличных волнений. Сами народовольцы рассчитывали, что «крестьяне возьмутся за топоры». Но крестьяне восприняли акт цареубийства революционерами иначе: «Царя убили дворяне за то, что он дал мужикам волю» [. Федоров, В.А., История России, 1861 - 1917/В.А.Федоров. - Москва: Высшая школа, 2000. - С. 206.].

Убийство императора Александра II оказалось роковым для либерального проекта реформ Лорис-Меликова, как впрочем, и для его карьеры на высшем государственном посту.

«...В то время как врачи и слуги убирали еще тело покойного, граф Лорис-Меликов испрашивал царского решения по вопросу, не терпящего отлагательства. Он спрашивал у Александра III, должен ли он, согласно приказу, полученному им накануне, опубликовать в завтрашнем номере «Правительственного вестника» манифест, извещающий русский народ о преобразовании Государственного Совета и о вступлении на путь ограничения самодержавия народным представительством.

Нимало не колеблясь, Александра III ответил: «Я всегда буду уважать волю своего отца. Пусть завтра манифест будет опубликован».

Но в течение ночи министр внутренних дел получил приказ отложить печатание манифеста. Это было результатом тайного совещания собравшихся в Аничковом дворце реакционеров. Уступая страстным мольбам своих приближенных, Александр III неожиданно решил отложить исполнение отцовского завещания до тех пор, пока обстоятельства не позволят ему открыто отречься от него. Лишь пламенному красноречию его бывшего преподавателя, знаменитого обер-прокурора Святейшего Синода, фанатика неограниченного самодержавия Победоносцева удалось сломить сопротивление упрямого и набожного Александра III. Лорис-Меликов, получив этот приказ, с горечью сказал: "Несчастный! Он уничтожил собственную подпись"…» [. Упущенный шанс. М.Т. Лорис-Меликов и российские реформы / Главы из книги М.Палеолога «Роман Императора», Берлин, 1924 г.// Армянский вестник. - 1998. - №1. - С. 17.].

Уже 8 марта 1881 г. состоялось заседание Совета министров. Оно началось с выступления графа С.Г. Строганова, заявившего, что предложения Лорис-Меликова приведут к передаче власти из рук самодержавной монархии. Его слова были подхвачены Александром III, заявившим, что он тоже опасается того, что это шаг к конституции. Затем на проект обрушился Победоносцев. Политику реформ, которая угрожала России введением конституции «по типу французских генеральных штатов», он объявил несостоятельной. Реформы 60-70-х гг., по его словам, дали свободу крестьянам, не установив над ними власть; земство - это говорильня, в которой орудуют люди «негодные и безответственные»; суд присяжных - говорильня адвокатов, к говорильне привела свобода печати. Фактически то, о чем говорил обер-прокурор Святейшего синода, было программой контрреформ. Недаром Дмитрий Алексеевич Милютин заметил в своем дневнике: «Многие из нас не могли скрыть нервного вздрагивания от некоторых фраз этого реакционера» [. Дневник генерал-фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина. - Москва: РОССПЭН, 2009. - С. 305.]. Несмотря на поддержку многих участников заседания, проект был отложен.

Однако Лорис-Меликов, пользуясь тем, что по императорской формуле проект не был отвергнут, а отложен, предпринял еще одну попытку претворить в жизнь свою программу. 12 апреля он представил царю «всеподданнейший доклад», в котором реформе управления было уделено особое внимание. Министр предлагал обеспечить единство правительства и программы внутренней политики, иными словами, создать однородное правительство для обсуждения в Совете министров важнейших государственных вопросов и привлечения общественных представителей к предварительной разработке и выполнению реформ. Этому коллегиальному правительству надлежало объединить полицейские и жандармские органы в губерниях и подчинить их губернаторам; пересмотреть вопрос о земском и городском самоуправлении, расширив права местных городских и земских учреждений; отменить подушную подать и ввести налоги на всесословных, более справедливых основаниях. В целях совершенствования учебного процесса и развития грамотности предлагалось провести реформу высшей и средней школы, улучшить законодательство и печать.

Снова и снова убеждал министр самодержца, что на прерогативы его власти эта мера не покушается: принципа самодержавия законосовещательное собрание призванных не затронет. Лорис-Меликов особо оговаривает, что обсуждению общественных представителей будут подлежать лишь хозяйственные и экономические меры, к совещаниям об изменениях в законе о печати или по поводу реорганизации полиции они привлекаться не будут.

Думается, что доклад 12 апреля в этом смысле оказал на Александра III едва ли не большее воздействие, чем призывы Победоносцева и Каткова к решительным заявлениям и действиям.

Лорис-Меликов, по сути, поставил нового, еще не коронованного императора перед безотлагательной необходимостью обозначить правительственную программу: или принять предложенную министром, предварительно в общих чертах одобренную Александром II, или заявить свою, «новую политику». Выбор Александр III уже сделал, предстояло лишь объявить о нем в подходящий момент, избежав эксцессов. Царь назначил на 21 апреля совещание, которое было вызвано весьма серьезными объяснениями Лорис-Меликова с Государем о необходимости, так или иначе, выйти из настоящей неизвестности и замкнутости. В признании этой необходимости позиции министра внутренних дел и обер-прокурора Синода совпали.

• 20 апреля, съехавшись у министра финансов А.А. Абазы, Лорис-Меликов и военный министр более всего боялись, чтобы совещание не утонуло в частных вопросах: необходимо было определить судьбу проекта Лорис-Меликова и тем самым направление текущей политики. Они ожидали решительной схватки, и Лорис-Меликов, по словам Милютина, не предвидел «ничего хорошего» [. Дневник генерал-фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина. - Москва: РОССПЭН, 2009. С. 310.].
• 21 апреля на совещании в Гатчине многие поддержали проект Лорис-Меликова. Такой исход совещания давал все основания либеральным администраторам для благоприятных выводов. Даже весьма осторожный и сдержанный в оценках Д.А. Милютин предположил, что «нынешнее совещание повлияет благотворно на направление мыслей молодого императора».

Однако вскоре царь объявил о том, что намерен править с верой «в силу истинно самодержавной власти», которую будет «утверждать и охранять от всяких на нее поползновений». Это провозглашение основной задачей начавшегося царствования сохранения принципов самодержавной власти в чистоте и неприкосновенности закрывало путь любым политическим преобразованиям, в том числе и на самодержавие не покушавшимся.

Манифест 29 апреля послужил сигналом к смене правительства и перегруппировке сил в «верхах». 30 апреля подал в отставку министр внутренних дел М.Т. Лорис-Меликов, вслед за ним - министр финансов А.А. Абаза и военный министр Д.А. Милютин. А.А. Сабуров был смещен с поста министра просвещения несколько ранее, а великий князь Константин Николаевич не только лишен должности главы морского ведомства, но и удален от двора вообще[. Итенберг, Б.С., Граф М.Т.Лорис-Меликов и его современники/ Б.С.Итенберг. - Москва: Центрполиграф, 2004. - С. 204.].

Отставки либеральных администраторов были неизбежны - Лорис-Меликов и его соратники не годились для того, чтобы охранять самодержавную власть «от всяких на нее поползновений». Это были люди, убежденные, что вывести страну из кризиса, превратить в действительно великую державу может только «решительное движение вперед в смысле улучшения политического и экономического строя государства».

Отстоять свою позицию они так и не смогли, но и не изменили ей, не предали ее. Со своих постов уходила блестящая плеяда государственных деятелей, политиков, администраторов, самой этой жизнью, казалось, призванных к ее преобразованию. Вместе с ними уходила и надежда на реформы «сверху» - мирным путем.

28 января 1881 Михаил Лорис-Меликов предложил вновь использовать для разработки широкой программы внутренних реформ тот способ привлечения общественных сил, который практиковался в ходе крестьянского освобождения 1861: наметить целый ряд существенных преобразований в «комиссиях», составленных частью из чиновников, а частью – из представителей общественности. Лорис-Меликов считал нужным составить в Петербурге две подготовительные комиссии: административно-хозяйственную и финансовую . Первая должна была разработать план преобразования местного управления и положения крестьян, а вторая – податную реформу. Составленные ими проекты должны были перейти на обсуждение общей комиссии. Её предполагалось образовать из полного состава тех же подготовительных комиссий и из призванных с мест экспертов, которые соответствовали бы депутатам губернских комитетов , приглашавшимся в редакционные комиссии в 1859.

Но перед крестьянской реформой депутаты губернских комитетов выбирались одним дворянством и представляли только его. Теперь же Лорис-Меликов предлагал, чтобы представителей местных обществ выбирали земские учреждения . По его мысли, каждое земство и каждый значительный город должны были выбрать от себя по два представителя (и не обязательно из собственных гласных, а вообще из местных людей). От тех местностей, где ещё не было земств или городского самоуправления , предполагалось приглашать двух депутатов по выбору власти.

Все разработанные общей комиссией законопроекты Лорис-Меликов думал потом передать в Госсовет , пригласив в этот бюрократический орган и 10–15 выборных лиц в качестве глашатаев общественного мнения.

Михаил Тариэлович Лорис-Меликов. Портрет работы Айвазовского, 1888

Этот чрезвычайно скромный проект мало напоминал европейское парламентарное конституционное устройство , и сам Лорис-Меликов старательно опровергал слухи, что стремится ввести его в России. Однако, сильно разнясь с парламентскими образцами по форме, он всё же содержал в себе одинаковый с ними принцип привлечения народных представителей к выработке главных законов . Даже такая осторожная попытка установить правильный обмен мыслей между обществом и правительством могла в дальнейшем развиться – и повести к образованию представительного учреждения, которое гораздо сильнее напоминало бы парламент. Именно поэтому некоторые писатели называют (хотя и не вполне правомерно) этот проект Конституцией Лорис-Меликова.

План двух подготовительных комиссий был одобрен Александром II. Он намечал 4 марта 1881 собрать в Зимнем дворце особое совещание, чтобы обсудить, публиковать или нет правительственное сообщение об открытии комиссий. Сам вопрос об их созыве считался уже решенным положительно. Но 1 марта 1881 император был убит народовольцами . Намеченное им перед смертью совещание состоялось не 4-го, а 8-го марта, и в связи убийством Государя отношение к «Конституции» Лорис-Меликова в верхах изменилось. На заседании 8-го марта последовало резкое столкновение либеральных (сам Лорис-Меликов, министр финансов А. Абаза, военный министр