Помощь по Теле2, тарифы, вопросы

Согласно общепринятому определению, природная (природно-ресурсная)рента - часть прибыли, обусловленная использованием природного ресурса в процессе производства (вместо обусловленная использованием говорят возникающая в результате использования, а также порождаемая использованием и т.д.)

Для различных видов природных ресурсов применительно к рассматриваемой задаче ситуации весьма несходны. Наиболее благоприятно положение в случае земельных ресурсов - недаром именно с них началось изучение проблемы природной ренты в экономической науке. Прежде всего, очень велико количество земельных участков, для которых ставится вопрос о ренте.

Как вид дохода на собственность, земельная рента использовалась еще в древнем мире. Зачатки экономической теории можно найти у Аристотеля - древнегреческого философа (IV век н.э.), в средние века у Фомы Аквинского (VIII век н.э.), но гораздо последовательнее это уже происходит в 17 - 18 веках - у А. Смита (Англия 1776 год), Д. Риккардо (1817 г.) в книге «Начала политической экономии и налогового обложения» пишет о земельной ренте: «цена сельскохозяйственных продуктов определяется затратами труда на худших по плодородию землях, значит, на относительно лучших фермеры получают некоторый дополнительный доход, который и изымается у них в виде ренты владельцами земли».

Это определение, содержательно весьма емкое, фиксирует источник образования одной из частей прибыли, но оставляет “за скобками” вопрос о том, как понимать прибыль. Если - применительно к конкретному ресурсу, например месторождению - под прибылью понимать реальную прибыль, в действительности полученную пользователем ресурса, то ренту придется признать характеристикой не ресурса, а системы “ресурс - пользователь”. При этом (наивном) понимании в случае, когда неумелый предприниматель, применяя для эксплуатации в принципе эффективного ресурса непригодные технологии и привлекая неграмотных инженеров, вовсе не получил прибыли, ренту - как “часть” нуля - также следует положить равной нулю. Если же ресурс еще не используется, то, соответственно, нет и условий для рассуждений о ренте, возникающей при его использовании.

В этой типичной для экономической науки проблемной ситуации, возникающей с теми или иными модификациями во многих задачах, теория предлагает два принципиально различных подхода. Согласно первому (классическому), под прибылью следует понимать среднюю прибыль, получаемую при использовании ресурсов данного вида в рассматриваемой экономике.

Согласно второму (маржиналистскому), надо исходить из наилучших возможных условий использования данного ресурса: лучших технологий, лучших трудовых ресурсов, лучшего менеджмента - и принимать в расчет предельную прибыль, ту, которая могла бы быть получена в таких условиях. Очевидно, что в обоих вариантах понимания прибыли задача ее практической калькуляции отнюдь не тривиальна - речь ведь идет не об отчетности, а о построении некоего обобщенного экономического показателя, характеризующего производственную отрасль (подотрасль), точнее, совокупность предприятий, использующих данный природный ресурс.

С точки зрения экономической теории, величина ренты определяется как разница между фактической оплатой фактора производства и минимально возможным уровнем оплаты фактора производства, при котором фактор будет использоваться данным образом (так называемый «удерживающий доход»). Результатом такого определения является практическое толкование ренты как разницы между фактическим доходом добывающей компании и суммой себестоимости добычи природного ресурса и части прибыли (Пр). При этом суммируемая часть прибыли (Пр) рассчитывается, исходя из уровня рентабельности, обеспечивающего привлекательность добычи природного ресурса для бизнеса.

Абсолютная (чистая) рента. В рыночной экономике не существует «ничьей» земли. При этом ни один - даже самый худший - участок земли не будет отдан его хозяином в аренду бесплатно. Одновременно даже на худших землях арендаторские хозяйства должны иметь возможность покрывать свои издержки и получать доход, достаточный для расчетов по арендной плате, внесения налоговых платежей в бюджет, расширения производства и получения нормальной (или в других терминах - нулевой экономической) прибыли. Эта проблема решается с помощью чистой ренты, получаемой со всех земель без исключения, в том числе и с худших. Чистая рента (в литературе классической школы, в частности, и марксистской - абсолютная рента) является следствием абсолютно неэластичного предложения земли в условиях существования на нее частной собственности.

С одной стороны, частная собственность на землю исключает свободную миграцию капитала в аграрный сектор экономики (нельзя использовать землю без разрешения собственника). С другой стороны, величина пригодных для сельскохозяйственного использования земельных угодий строго ограничена, т. е. неоткуда взять дополнительные участки в обход интересов землевладельца.

В этих условиях у землевладельцев появляется возможность запрашивать арендную плату за любые земельные участки, а у арендаторов - возможность устанавливать завышенные (по сравнению с практикой формирования издержек и прибыли в других отраслях экономики) цены на сельскохозяйственную продукцию, чтобы иметь возможность ее заплатить.

Иными словами, чистая рента - это своеобразный налог, которым землевладельцы при посредстве арендаторов облагают все общество, пользуясь тем, что земля как фактор производства чрезвычайно немобильна. Если бы не было чистой ренты, уровень издержек каждой сельскохозяйственной фирмы был бы ниже. Из чего следует, что тот же объем предложения сельскохозяйственной продукции существовал бы при более низком уровне цен на нее.

Несмотря на сказанное, было бы неверным рассматривать чистую ренту как однозначно негативное явление. Поскольку для арендатора она является издержками, он склонен минимизировать этот вид расходов, т. е. максимально эффективно использовать каждый участок земли.

Напротив, отсутствие ренты стимулирует бесхозяйственность. Ее, например, очень часто можно было наблюдать в колхозах и совхозах советских времен. Да и теперь огромные площади бесплатной земли в хозяйствах превращены в пустыри. Конечно, сильное хозяйство само заинтересовано использовать землю для увеличения объема производства. Но слабый или бесхозяйственный производитель, каких, к сожалению, еще много на селе, ничего не теряет, забросив большой кусок земли, до которого у него «не доходят руки». Другими словами, чистая рента представляет собой экономический механизм, обеспечивающий рачительное отношение к ограниченному природному ресурсу - земле.

Всеобщей ренты за природные богатства страны, когда на персональный счет каждого россиянина будут перечисляться отчисления от экспортных поставок леса, металлов и . Более детально о том, когда такая всеобщая рента может быть введена в РФ, узнавали журналисты раздела " " издания "Биржевой лидер.

В РФ чиновники, депутаты и общественные деятели обсуждают возможное введение всеобщей ренты за природные богатства страны, когда на персональный счет каждого россиянина будут перечисляться деньги, вырученные от экспортных поставок леса, газа, металлов и нефти. Такая практика уже довольно давно существует в ряде других стран, однако насколько применимой она является в России - этот вопрос пока остается без ответа.

РФ сегодня является одним из наиболее крупных экспортеров природных ресурсов в мире. Средства, вырученные от продажи за рубежом полезных ископаемых, являются главным источником наполнения государственного бюджета - либо в виде , собираемых с частных компаний, либо в виде прямых поступлений. До обычных российских граждан данные средства доходят в виде пособий, пенсий, субсидий, и так далее. Благодаря этим деньгам государство финансирует строительство дорог, содержание , школ, и в этом смысле доходы от продажи природных ресурсов действительно можно назвать национальным достоянием.

В большинстве других стран, которые живут за счет экспортных поставок сырья, сложилась примерно такая же ситуация, и разница только лишь в размере дохода, получаемого государством: каким-то странам этого дохода хватает только лишь на выплату пенсий, не превышающих прожиточного минимума, а каким-то странам хватает на выплату весьма щедрых пособий, позволяющих всему населению жить довольно-таки безбедно.

В Кувейте, Саудовской Аравии и в других странах Персидского залива определенный процент от экспортных продаж нефтяного богатства государства зачисляется на персональный счет гражданина, начиная с момента его рождения. Население этих стран немногочисленное, а нефти там много - в итоге, каждый коренной житель обеспечен весьма неплохо. Данные средства - это доля каждого гражданина страны в ее национальном богатстве. Впрочем, так поступают не только страны, именуемые "сырьевыми придатками" - например, в скандинавских государствах действует похожая система социальных выплат, правда, не такая щедрая, как в арабских странах. Средства на финансирование данных социальных выплат накапливаются от доходов, полученных благодаря экспорту высокотехнологичной продукции, а также из налоговых отчислений.

Идея заменить безусловным базовым доходом социальные льготы существует только на бумаге.

Но чем больше страна может себе позволить всевозможных пособий и соцвыплат, тем большее количество ресурсов у нее уходит на администрирование сферы государственных соцуслуг. Ряд стран, оказавшись в такой ситуации, предпочли вообще отказаться от бесконечного подсчета разных льгот, заменив их прямыми выплатами всем гражданам. Выиграли в итоге все стороны - государство сняло с себя весьма обременительную обязанность управлять природной рентой, тогда как граждане получило возможность распоряжаться причитающейся им суммой по своему собственному усмотрению.

В настоящее время идея заменить безусловным базовым доходом социальные льготы всем гражданам страны существует только лишь на бумаге, но уже к концу текущего года такие модели могут заработать в и в . В последней планируют провести референдум по данному вопросу - на кону стоят ежемесячные выплаты в размере 2 тысячи на человека. Широко дискутируют на эту тему и в Финляндии - в случае принятия положительного решения по данному вопросу каждый гражданин страны ежемесячно будет получать там 800 евро.

У данной системы есть и свои сторонники, и противники. По мнению сторонников, такой вариант поможет избавиться от лишних административных расходов, в стране будет покончено с нищетой, а люди станут более свободными и более счастливыми: не имея насущной необходимости обеспечивать себе пропитание, работая на нелюбимой работе, они получат возможность заняться благотворительностью, искусством, бизнесом и так далее. Помимо этого, ББД также должен помочь в преодолении негативных последствий "четвертой промышленной революции", которая грозит обернуться резким ростом безработицы. Скептики же указывают на угрозу увеличения налогов.

Пример Финляндии и Швейцарии снова поднял дискуссию относительно того, насколько прямые выплаты населению применимы в РФ. Устройство российской экономики не позволяет обеспечить ББД путем высоких ставок , и могут рассчитывать здесь только на перераспределение природной ренты, причем суммы будут, конечно же, совершенно иными. Если разделить полученные Россией по итогам прошлого года 6 триллионов нефтегазовых доходов, то выйдет около 600 долларов на человека в год.

Внедрение такой системы в Российской Федерации маловероятно, а регулярные отчисления на персональный счет каждого гражданина - это, по сути, монетизация льгот, которую страна уже проходила, только здесь это будет в более жесткой форме: при такой модели гражданам придется в полном объеме оплачивать медицинские услуги, образование и так далее.

Доктор экономических наук И. ОСАДЧАЯ.

Наука и жизнь // Иллюстрации

Наука и жизнь // Иллюстрации

В последнее время много говорят и пишут о так называемой природной ренте, присваиваемой нефтяными компаниями. Кто-то считает, что если отобрать эту ренту у монополистов и разделить среди населения, то можно добиться чуть ли не удвоения зарплат и пенсий. Другие предлагают открыть целевые лицевые счета, средства с которых пошли бы на лечение, образование, улучшение жилищных условий и т.п. А представители нефтяного бизнеса, в свою очередь, стремятся доказать, что все "излишки" доходов в том или ином виде государство у них изымает, в то время как дальнейшее развитие отрасли требует колоссальных капиталовложений.

Следовательно, неплохо бы разобраться: что такое природная рента, каковы ее масштабы, в какой мере и с помощью каких экономических инструментов ее следовало бы изымать (и изымают), наконец, каким образом с выгодой для дела и, стало быть, для того же народа ее использовать.

Что такое природная рента?

Обратимся для начала к Марксу, поскольку именно Маркс вслед за своими предшественниками А. Смитом и Д. Рикардо, основавшими классическую политическую экономию, внес действительно существенный вклад в развитие теории земельной, в том числе и вообще природной ренты. Главный смысл ее состоит в том, чтобы на основании теории трудовой стоимости (стоимости, создаваемой производительным трудом) объяснить источник дохода земельного собственника в виде арендной платы, или ренты.

Объектом анализа в теории ренты стала земля - ее плодородие, местоположение и формы хозяйствования на этой земле. Затрагивались и другие природные объекты, порождающие аналогичный доход. Вот что писал в "Капитале" К. Маркс по этому поводу: "Повсюду, где природные силы могут быть монополизированы и обеспечивают применяющему их промышленнику добавочную прибыль - будет ли то водопад, или богатый рудник, или богатая рыбой вода, или хорошо расположенное строительное место, - лицо, признаваемое в силу своего титула (...) собственником этих предметов природы, улавливает у функционирующего капитала эту добавочную прибыль в форме ренты".

Здесь заложены три важнейшие идеи. Рента - это добавочная прибыль. Возникает она благодаря функционирующему капиталу, использующему производительную силу природы, вернее - выгодные природные ресурсы. И, наконец, сама эта добавочная прибыль выплачивается собственнику ресурса как арендная плата, или рента.

Мы не будем вдаваться в тонкости трудовой теории стоимости, образования средней нормы прибыли и тех препятствий, которые порождает земельная собственность в механизме свободной конкуренции. Важно понять, что речь идет, в сущности, о сверхприбыли (по отношению к некой общепринятой норме), закрепляемой земельной монополией или монополией на разработки какого-то природного ресурса и выплачиваемой его собственнику. Именно так определяется рента в любом современном учебнике или словаре: "Экономическая рента - это цена, уплачиваемая за использование земли и других природных ресурсов, количество которых строго ограничено".

Но можно ли на основе теории определить размеры той дополнительной прибыли - в данном случае речь идет о нефтяной отрасли, - которая реально зависит не только от неких природных особенностей, но в решающей мере от цен на мировых рынках? Именно они определяют уровень доходов и сверхдоходов нефтяных компаний. Пошли цены вверх - природная рента разбухает, пошли цены вниз - вроде бы и природная рента пошла на убыль. Так, в 1998 году падение цен на нефть обошлось России потерей 11 млрд долларов, а в 2001 году в результате роста цен на нефть она получила "премию" в размере 31 млрд долларов. Неслучайно на вопросы граждан по поводу природной ренты наш президент в своих ответах предпочитал пользоваться терминами "сверхприбыль", или "избыточные доходы", что более соответствует действительности.

Какова величина избыточных доходов нефтяных компаний?

Прежде чем говорить об избыточных доходах, приведу цифры, характеризующие рентабельность нефтяных компаний (соотношение между величиной прибыли от реализации продукции и затратами на ее производство и реализацию).

В 2002 году средний показатель рентабельности нашей промышленности составил 14,1%. Для восьми нефтяных компаний он равнялся в среднем 24,3%. Однако разброс данных по отдельным компаниям был очень велик. Посмотрите таблицу 1.

Государство - собственник природных ресурсов - должно изымать сверхприбыли монополий. Азбучная истина! Сегодня, как признают многие участники дискуссии о природной ренте, по этому вопросу сложился определенный консенсус. Но изымать в каких размерах?

Посмотрим на международный опыт, говорящий о том, какую часть прибылей нефтяных компаний получает государство. Во всех развитых странах сверхприбыль нефтяных компаний государство изымает в соотношении 20 к 80, то есть 20 процентов - нефтяникам, 80 - государству. В России сегодня это соотношение составляет 50 на 50. Получается явный недобор! Да и эксперты Международного валютного фонда (МВФ) в одном из докладов признавали, что "налоговое бремя в российском нефтяном секторе ниже по сравнению с другими странами".

Механизм оценки и изъятия сверхприбыли очень сложен, он должен учитывать не только интересы населения и бюджета, но и не в последнюю очередь интересы развития самой отрасли. Может быть, поэтому здесь наблюдается такой разнобой в показателях, отражающих не столько тщательный анализ и расчеты, сколько политические пристрастия и стремление получить голоса избирателей. В ходе дискуссии о природной ренте предлагались самые фантастические проекты ее изъятия и использования, сулящие буквально мгновенное повышение благосостояния народа.

Чаще других в разговорах о природной ренте мелькало имя главного идеолога левого фланга нашего политического спектра, известного экономиста С. Глазьева. Приведу некоторые его оценки (их можно найти на его Интернет-сайте). Первоначально он объявил, что ежегодный объем природной ренты только за нефть в нашей стране может составлять от 20 до 50 млрд долларов. В другом документе фигурирует цифра 30 млрд долларов - якобы столько ежегодно недополучает российское общество за добытую и проданную нефть. (Пожалуй, эта сумма равна всему валовому доходу нефтяных компаний России!) Позднее встречаем более умеренные цифры. "Объем природной ренты, генерируемой российскими природными ресурсами, по оценкам экспертов, составляет около 20 млрд долларов в год, из которых не менее половины можно было бы вернуть в бюджет" ("Парламентская газета", 2003, 5 апреля). И наконец, во время обсуждения госбюджета на 2004 год появилась еще одна цифра: изъятием природной ренты можно увеличить доходную часть бюджета примерно на 17 млрд долларов.

Есть и более скромные оценки. Глава Счетной палаты С. Степашин называл цифру в 7-8 млрд долларов. В свою очередь представители нефтяного бизнеса утверждали, что 2-2,5 млрд - тот максимум, который из них можно дополнительно выжать. По мнению одного из экспертов Института экономики переходного периода, 3-4 млрд долларов - предельная величина, при которой нефтяники могут вкладывать и в отрасль, чтобы развивать ее. Президент приводил цифру 3 млрд долларов.

Проблема существует и требует крайне взвешенного решения

Изымать сверхприбыли, конечно, нужно, но и слишком много изъять опасно: нельзя резать курицу, несущую золотые яйца. Топливно-энергетический комплекс (ТЭК) в целом и нефтяной сектор в частности играют в нашей экономике основополагающую роль. ТЭК - это 30% промышленн ого производства, 54% экспорта, 45% валютных поступлений, 32% доходов консолидированного бюджета (то есть федерального и бюджетов регионов), 54% доходов федерального бюджета. При этом нефтяной сектор, о котором в статье и идет речь, в 2003 году обеспечил 12-13% доходов консолидированного бюджета и примерно 10% федерального.

Но без систематических миллиардных капиталовложений нeвoзмoжно продолжать играть такую роль, а тем более наращивать добычу. По оценкам Минэнергетики, прогнозируемое увеличение добычи нефти с нынешних 400 млн тонн в год до 500 млн тонн к 2010 году потребует 12-15 млрд долларов ежегодных вложений. В 2002 году при относительно благоприятной ценовой конъюнктуре чистая прибыль нефтяных компаний составила 12 млрд долларов, из них 10 млрд были вложены в развитие отрасли.

Следует учитывать, что за прошедшее десятилетие существенно ухудшились геолого-экономические условия добычи нефти. Доля высокопроизводительных скважин резко снизилась. Вдумайтесь в эти цифры. В конце 80-х годов 55% их составляли скважины производительностью до 25 тонн нефти в сутки. Сегодня к их числу относятся скважины, дающие до 10 тонн в сутки. Выработаны наиболее богатые и уже обустроенные месторождения. Число неработающих скважин за 10-12 лет увеличилось в 9 раз.

От нефтяных компаний требуются не только вложения в бурение новых скважин и разработку новых месторождений, но и резкое увеличение вложений в расширение транспортной инфраструктуры. (По некоторым оценкам, объемы инвестиций только в эту сферу сопоставимы с величиной недоплачиваемых налогов.) предстоит серьезно увеличивать расходы на геологоразведку и прирост разведанных запасов. И здесь цифры не радуют: вместо 30-40 новых месторождений в год в настоящее время открывает ся не более 10. Объем разведочного бурения снизился в 10 раз, соответственно сократился и прирост разведанных запасов.

Итак, изъять и поделить, конечно, можно, но каков будет итог? Не останемся ли у разбитого корыта? Вот один только пример из зарубежного опыта. Как известно, Великобритания добывает нефть со дна Северного моря. И доходы добывающей компании с ростом цен на нефть там тоже возросли. В связи с этим британское правительство намеревалось ввести дополнительный 10-процентный налог на прибыль от добычи. Это дало бы доход в 12 млрд долларов в год. В ответ руководство компании сумело доказать, что в этом случае они будут вынуждены снизить инвестиции на 20%. A так как месторождение уже сильно выработано, то при достижении определенного уровня спада придется прекратить добычу ранее, чем предполагалось. (В месторождениях уже сегодня остается около 50% запасов, извлекать которые при существующих технологиях невыгодно.) Пришлось отказаться от такого налога!

Нередко многие из нефтяных гигантов выделяют слишком высокую долю чистых прибылей на выплату дивидендов: в 2002 году Сибнефть направила на такие выплаты 90% чистой прибыли. Мировая же практика свидетельствует, что на эти цели используется, как правило, 40-60% прибыли.

Существующая система налогообложения и что предполагается изменить

Специального рентного налога, то есть платы за используемую территорию (в Австралии, к примеру, это так называемый налог на ресурсную ренту), у нас нет. Но сие не означает, что рентный доход и доходы от повышения нефтяных цен, образующие в совокупности лакомые сверхдоходы, совсем не улавливаются существующей налоговой системой. Представляемая здесь таблица 2 показывает ту долю налогов, которую уплачивают государству крупнейшие нефтяные компании России. Она не так уж мала.

Итак, какие же налоги уплачивают нефтяные компании?

НДС и экспортные пошлины (они вычитаются из валовой выручки при расчете чистой прибыли).
-Налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ).
-Налог на имущество организаций.
-Взносы в государственные внебюджетные фонды.
-Подоходный налог.
-Налог на прибыль организаций.

С точки зрения рассматриваемой проблемы наиболее важны два первых налога (остальные уплачивают и другие предприятия). Экспортные пошлины напрямую увязаны с изменением цен на нефть. При средней цене нефти марки Urals в 15 долларов за баррель ставка пошлины равна 0%, при цене от 15 до 25 долларов она повышается до 35% (от разницы между текущей ценой и 15 долларами), при цене выше 25 долларов за баррель вводится дополнительная составляющая пошлины в размере 40%. Сегодня, когда рассматривается вопрос, как увеличить изъятие сверхприбыли у нефтяников, кое-кто из правительственных деятелей предлагает увеличить верхнюю ставку пошлины до 60%. Поскольку именно 25 дoлларов за баррель следует, по их мнению, считать той высокой ценой, при которой можно увеличить налоговые изъятия у нефтяных компаний, существенно не снижая их доходы и не ущемляя их инвестиционных планов.

Однако Минэкономразвития и президент более склонны идти по пути повышения и модернизации налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Этот налог был введен в 2002 году вопреки отчаянному сопротивлению нефтяных компаний,но уже в том же году дал 11,5% поступлений в федеральный бюджет!

Приведенная таблица 3 характеризует поступления налогов от использования природных ресурсов в консолидированный бюджет (федеральный и региональные бюджеты вместе) в 2002 году.

Как видим, НДПИ на нефтяные ресурсы дал в 2002 году свыше 11% поступлений в консолидированный бюджет страны.

Нефтяному лобби в Думе все же удалось максимально снизить возможное влияние этого налога на деятельность нефтяных компаний. Принятый налог не был дифференцирован. Его ставка едина для всех компаний - 32 рубля за 1000 кубометров природного газа и 340 рублей за тонну нефти. При такой недифференцированности налога и его независимости от эффективности добычи нефти малопроизводительные скважины облагаются таким же налогом, как и более рентабельные. Это не только не дает более "чистого" изъятия рентных доходов, но и стимулирует появление большего числа невыгодных, "замороженных" скважин, более того - не способствует развитию малого предпринимательства в отрасли, которое нередко ориентируется на работу именно с низкопродуктивными скважинами.

Сегодня обсуждается вопрос о том, как осуществить необходимую дифференциацию указанного налога, не породив при этом чрезмерной бюрократии и коррупции.

Как использовать сверхдоходы?

Конечно, не просто "отнять и поделить". Отрицательный опыт такого рода у нас уже есть. Поэтому углубимся ненадолго в не очень далекую историю. Напомню читателям, что в 60-80-х годах ХХ века добыча нефти и газа в CCCP росла бурными темпами: началась разработка богатейших месторождений Западной Сибири. К 1980 году в стране добывалось уже свыше 600 млн тонн нефти (119 млн тонн мы экспортировали) и более 500 млрд кубических метров газа (53 млрд шло на экспорт). К тому же нам "крупно повезло": с благословения стран ОПЕК в 1973 году разразился первый мировой энергетический кризис, когда цены на нефть подскочили в три-пять раз. В 1979 году мир пережил еще один энергетический шок, когда цены поднялись еще почти в два раза. В 1982 году цена на нефть достигла своей наивысшей точки - 40 долларов за баррель (в 9 раз выше цены 1973 года!). Цены на газ тоже выросли, но не столь резко.

В то время как развитые страны - импортеры нефти лихорадочно искали способы выхода из кризиса (путем резкой экономии потребления энергетических ресурсов и разработки энергосберегающих технологий), на нашу страну буквально обрушился нефтедолларовый дождь! Доля доходов госбюджета от внешнеэкономической деятельности в этот период выросла с 10-12% в конце 60-х, до 18-20% в начале 80-х годов. Валовой внутренний продукт (ВВП) на душу населения в 1980 году достиг наивысшей точки - 12,3 тысячи долларов (у стран Запада этот показатель составлял в ту пору 20,0 тысяч долларов).

Казалось бы (с точки зрения левых сил), все у нас тогда было - и коммунистическое правительство, и национализированная нефть, и концентрация всех доходов и сверхдоходов (включая природную ренту) в руках государства, и плановая экономика. Не было только одного - рациональной системы хозяйствования. Поэтому, увы, эффект оказался очень кратковременным. Когда с середины 80-х годов ситуация начала меняться, выяснилось, что огромные деньги просто "проедены". Увеличился импорт продовольствия и ширпотреба (что, конечно, радовало население), щедрые вливания получил военно-промышленный комплекс. Было закуплено много новейшего оборудования, которое "утонуло" в наших долгостроях или многие годы ржавело на запасных путях железных дорог.

В 1986 году валютные поступления от экспорта энергоносителей резко упали. Началось снижение бюджетных доходов (их доля в ВВП упала с 50% в начале 80-х до 40% в 1991 году), особенно резко снизились поступления от внешнеэкономической деятельности (их доля в ВВП сократилась с 8,4% в 1986 году до 5% в 1991-м). Пришлось чуть ли не вполовину сократить импорт. Положение страны, которая уже давно, как теперь принято говорить, "сидела на нефтяной игле", резко ухудшилось. Известный российский экономист Е. Ясин писал в одной из своих работ: "Время было упущено, ресурсы безвозвратно растрачены... будущим поколениям "кремлевские старцы" оставили гору неразрешимых проблем и горечь новых тяжелых испытаний".

Но история, как известно, ничему не учит, мы чаще обращаемся к опыту других стран. А там, оказывается, есть чему поучиться и в этом отношении. Самое разумное, до чего уже додумались правительства многих нефтедобывающих стран, - создание стабилизационных фондов, иначе говоря, того буфера, который позволяет маневрировать в случае изменения мировой и внутренней конъюнктуры. Примеров много. Это, прежде всего, арабские страны. С 1976 года существует Резервный фонд для будущих поколений в Кувейте: в него отчисляется 10% государственных доходов от нефти. С 1980 года такой фонд появился в Омане, в 1990 году - в Норвегии (он составляет 42% ВВП). В 1998 году создан Фонд макроэкономической стабилизации в Венесуэле.

После долгих дискуссий закон о создании Стабилизационного фонда принят и в России (в 2004 году он должен составить 25% федерального бюджета). Фонд призван обезопасить экономику страны, сильно зависящую от колебаний нефтяных цен. Предполагается, что его станут формировать: первое - из дополнительных доходов бюджета; второе - из поступлений от налога на добычу полезных ископаемых и третье - из доходов от экспортных пошлин на нефть, когда фактическая цена превышает некую базовую (споры вокруг определения ее величины продолжаются).

Идут острые дискуссии и по поводу того, как использовать Стабилизационный фонд. В правительстве считают, что его не следует трогать (до худших времен), то есть не использовать в целях решения текущих экономических проблем, а поместить в надежные ценные бумаги в иностранных банках. Да и многие считают: совмещение функций "кошелька для трудных лет" и "кошелька для экономики" в одном фонде может привести к тому, что обе функции будут выполняться плохо. В газете "Ведомости" приводятся довольно интересные расчеты. Так, если к 2006 году наступят "худшие времена" и цена нефти упадет до 12 долларов за баррель, то Стабилизационный фонд сможет компенсировать бюджету утраченные доходы в течение 21 месяца, а при цене 15-18 долларов - в течение 34-86 месяцев.

Сторонники другой точки зрения предлагают разделить Стабилизационный фонд на две части. Одну оставить в виде собственно стабилизационного фонда для будущих поколений, а другую использовать как инвестиции в высокотехнологичные отрасли и для финансирования малого предпринимательства. Такой точки зрения придерживаются, в частности, эксперты Центра макроэкономического анализа и прогнозирования: "Средства, аккумулированные в стабфонде, - ресурс для инвестирования экономики и в конечном счете для расширения будущих налоговых доходов".

И, наконец, третье мнение, как использовать Стабилизационный фонд: также разделить его на две части, но вторую часть направить на решение социальных проблем уже сегодня - увеличить пенсии, расходы на образование, здравоохранение и другие социальные выплаты.

Что реально станет с этой "шкурой неубитого медведя", а главное, каковы будут ее размеры, - покажет будущее.

В последние годы активно обсуждается возможность введения всеобщей ренты для граждан России за природные богатства. Если бы власть приняла такой законопроект, то каждый россиянин получал бы определенную сумму отчислений от продажи газа, нефти, ценных металлов, леса, так как это практикуют другие страны.

Россия – крупнейшее государство, которое получает значительную прибыть от экспорта природных ресурсов. Доход от продажи – это основной источник наполнения государственного бюджета. К простым гражданам эти деньги приходят в форме субсидий, пенсий, различных пособий, а также социальных льгот. Кроме того, на эти деньги содержаться школы, больницы, строятся дороги и т.д.

В других странах дела обстоят иначе, например, в Кувейте, Аравии, ОАЭ, и ряде других государств Персидского залива предусмотрено перечисление определенной суммы на персональный счет гражданина, непосредственно с момента рождения ребенка. Эти деньги - процент от продажи нефти. Так как коренного населения в этих странах немного, они получают неплохое пособие (эта сумма может достигать 3 тыс. долларов). Кроме того, граждане Кувейта могут воспользоваться беспроцентным кредитом на сумму до 220 тыс. долларов для строительства жилья.

Таким образом, поступают не только в странах богатых нефтью. В скандинавских государствах существует схожая, но не настолько щедрая политика. Деньги на ее осуществление берутся из налоговых отчислений, а также доходов от экспорта различной продукции. В США на Аляске каждому гражданину полагается по 1 тыс. долларов только за то, что в этом штате идет добыча золота. Также здесь предусмотрен нефтяной фонд (около 30 млрд. долларов) из которого ежегодно население штата получает внушительные дивиденды.

Как же обстоит дело у нас? Сколько бы могли заработать граждане России за 2016 год от доходов золота, нефти, газа, если бы были акционерами корпорации Россия, и имели долю от 143 млн. акций (по количеству граждан)? Объема средств, которые получало государство от продажи газа, нефти, леса и т.д. на протяжении 20 лет составляет около 10 трлн. долларов, из которых 200 тыс. долларов должно приходиться на однодетные семьи, а 140 тыс. долларов на семью из двоих пенсионеров. Еще по 25 000 долларов на каждого россиянина приходиться за продажу иных природные богатства страны (металла, золота, алмазов). Сейчас всеми этими благами пользуется только олигархическая верхушка.

Единственно на что пока могут рассчитывать россияне – это перераспределение природной ренты. Но суммы которые сможет предложить государство, конечно, будут небольшими. При разделении 6 трлн. рублей от нефтяных доходов, которые получила Россия в 2015 году, на каждого гражданина России получается около 600$ в год. Если к этой сумме прибавить еще процент от вырученных денег за лес, золото, алмазы, металлы, то прожить за эту сумму целый год вряд ли получиться.

Те, кто стоят на стороне данного нововведения, утверждают, что главное не цифры, а возможность стать обладателем свой доли всеобщего достояния, и иметь ежегодную прибыль от работы и проживания в России. Но если такой закон вступит в силу, можно ощутить другую сторону медали: придется в полной мере оплачивать коммунальные, образовательные, медицинские, и другие услуги, по тем тарифам, которые будут экономически обоснованными. Россияне больше не смогут рассчитывать на материнский капитал, льготы, программы помощи для сельских врачей и проч.

Источник : НИА-Природа

В начале нынешнего года в Государственной Думе состоялось рассмотрение в первом чтении законопроекта «О рентных платежах за пользование отдельными видами природных ресурсов», внесенного группой депутатов от разных фракций еще в декабре 2003 г. Законопроект был отклонен: его поддержали 116 депутатов, при необходимых 226 голосах. Представлял законопроект палате депутат В.К. Гартунг (фракция «Справедливая Россия»). Учитывая большой интерес читателей к данному вопросу, редакция «Природно-ресурсных ведомостей» обратилась к депутату Государственной Думы В.К. Гартунгу с просьбой дать интервью на эту тему. Беседу провела доктор экономических наук, профессор, в прошлом – тоже депутат Государственной Думы Л.Д. Гагут.

Л.Г. Чем объясняется, что важнейший законопроект шесть лет не рассматривался Государственной Думой?

В.Г. То, что законопроект пролежал в Думе шесть лет, само по себе является событием, потому что очень мало законопроектов, которые столько времени отлежали в Госдуме. Сам этот факт говорит о том, что это очень серьезный законопроект. Но он затрагивает весьма существенные экономические интересы влиятельных структур, которым хотелось бы сохранить существующее положение вещей.

Л.Г. В чем суть законопроекта?

В.Г. Законопроектом предлагается ввести в правовую практику такое понятие, как природная рента. Законопроектом предусматривается применение дополнительных видов платежей – рентных платежей за пользование отдельными видами природных ресурсов (углеводородное сырье, цветные металлы, руды черных металлов, драгоценные камни). В настоящее время после добычи эти виды ресурсов становятся собственностью добывающих компаний. Что же происходит дальше? Можно привести много примеров, как платятся налоги после продажи этих наших полезных ископаемых. Дело «ЮКОСа» - наиболее наглядный пример того, как через фирмы-посредники завышались затраты, и что оставалось после этого государству. Это только один пример, на самом деле все эти схемы живы и действуют до сих пор. Данным законопроектом предлагается, как и должно быть по Конституции, объявить все наши национальные богатства общенародной, т.е. государственной собственностью, и далее государство будет определять вознаграждение операторам, которые добывают эти полезные ископаемые. Подобная практика существует в Норвегии, в Объединенных Арабских Эмиратах и других странах. Собственником нефти являются сами эти страны, а компании-операторы по соглашению получают свою долю доходов от добычи природных ресурсов, в том числе компенсацию за издержки. То же самое предлагается сделать и нам. Природная рента является основой для поддержания выживания населения. И этим законопроектом мы хотим сделать нашу Конституцию действительно работающим документом, чтобы люди, если они живут на богатейшей земле, могли иметь и соответствующий уровень жизни. Следует отметить, что законопроект, о котором идет речь, вносился одновременно с законопроектом «О правах граждан Росси на доходы от использования природных ресурсов». Этим законопроектом предлагается создать государственный внебюджетный фонд – Фонд прав граждан России на доходы от использования природных ресурсов страны. Он будет формироваться за счет доходов, полученных от взимания рентных платежей («природной ренты») за пользование природными ресурсами. 80% средств этого фонда мы предлагаем распределять на лицевые счета граждан Российской Федерации. Данный законопроект тоже был отклонен в первом чтении. Это понятно, т.к. если отклонен первый закон, коль нет того, что распределять, то все остальное не имеет смысла.

Л.Г. Означает ли предложенное в законопроекте национализацию добывающих отраслей?

В.Г. Здесь не идет речь о национализации добывающих отраслей. Речь идет о том, что этим законопроектом восстанавливается прямое действие Конституции и восстанавливается общенародная собственность на недра. Как добывали частные компании, и в том числе с государственным участием, так и будут добывать. Другое дело, что государство становится собственником добытого. Законопроект не имеет никакой идеологической направленности. Поэтому если посмотрите состав авторов этого законопроекта, то тут представители самых разных фракций – КПРФ, "Справедливой России" и "Единой России".

Л.Г. А разве сегодня не существует механизма изъятия рентных доходов от добычи полезных ископаемых через налог на прибыль?

В.Г. Что такое налог на прибыль, его природа? Прибыль – это результат предпринимательской деятельности: тот, кто лучше работает, тот больше прибыли получает, правильно? Тот, кто хуже работает, меньше прибыли получает, соответственно, платят налоги они по-разному. Какая заслуга предпринимателей в том, что одному досталась легкодоступная нефть, другому – труднодоступная нефть? В чем здесь предпринимательская жилка? Какое вообще отношение к этому имеет налог на прибыль? Налогом на прибыль должна облагаться действительно заработанная предпринимателем прибыль – это правильно, и никакого отношения к этому законопроекту это не имеет.

Л.Г. Что конкретно даст принятие этого закона государству, добывающим предприятиям, гражданам нашей страны, регионам, где ведется разработка полезных ископаемых?

В.Г. Государство благодаря законопроекту о природной ренте становится собственником природных ресурсов и получает возможность контролировать ценообразование, при этом все затраты на инфраструктуру, на добычу полезных ископаемых ложатся на добывающие компании, и эта нагрузка с государственного бюджета снимается. Сегодня можно услышать много претензий по поводу того, что геологоразведка у нас фактически в загоне, инфраструктурой никто не занимается. В лучшем случае эти затраты берет на себя государство, что неправильно, потому что сверхприбыли остаются у частных компаний, а если нужно государству увеличить добычу, инфраструктурную составляющую, то нагрузку опять же несет государство, и это тоже неправильно. Поэтому введение рентных платежей за пользование отдельными видами природных ресурсов прежде всего поможет развитию добывающих отраслей.

В настоящее время условия добычи на различных месторождениях очень сильно отличаются. Одни месторождения практически нерентабельны, а другие дают сверхприбыли. Данный законопроект устраняет эту несправедливость: компаниям гарантируется право на компенсацию всех затрат, связанных с добычей, разведкой природных ресурсов, затрат на инфраструктуру, на железную дорогу и так далее. У нас известная проблема: есть богатые месторождения, например в Восточной Сибири, но там нет транспортных веток, все знают о богатейших месторождениях, но никто за них не берется, и, возможно, эти месторождения еще сто лет не будут разведаны. Наш законопроект решает эту проблему: те компании, которые добывают полезные ископаемые в очень благоприятных условиях, будут платить больше налогов. А те, которые не могут обойтись без лишних затрат, какое-то время вообще не будут платить налоги, потому что они будут получать возмещение. Кстати, такой механизм предусмотрен в законе «О разделе продукции». Почему-то иностранным компаниям мы такие права даем, а собственным компаниям не можем их предоставить.

Что даст гражданам страны. Полагаю, что законопроект мог бы решить многие социальные проблемы, особенно актуальные сейчас, во время глобального кризиса. Сегодня мы передали чиновникам право решать, куда направить доходы от продажи природных ресурсов: на строительство жилья, на медицину, на науку и так далее. А если бы мы эти деньги отдали на счета гражданам, они могли бы решить сами, куда и как их использовать: кому-то нужно обучить детей, кому-то поправить здоровье, кому-то – решить жилищную проблему.

Что касается регионов, распределения рентных доходов между отдельными добывающими субъектами федерации и государством, то это уже вопрос второго чтения законопроекта. Во втором чтении могут быть разные варианты и того, как использовать ренту гражданами – через лицевые счета граждан или как-то по-другому. В частности, при обсуждении законопроекта представители КПРФ заявляли, что нужно по-другому распределять ренту, и эта идея тоже имеет право на существование. Все это предмет второго чтения.

Л.Г. Не пострадают ли при этом доходы бюджета, ведь для части предприятий уменьшится налоговая нагрузка, тогда как изъятие сверхдоходов представляется достаточно проблематичным. Насколько вообще технически возможно сейчас уловить эту самую дифференциальную ренту и не открывает ли это простор для коррупции?

В.Г. По действующему бухгалтерскому учету затраты по каждому виду продукции считаются отдельно. Это раньше существовало так называемое перекрестное субсидирование, когда можно было по видам производства все в кучу складывать, и невозможно определить, где убыточное, а где прибыльное производство. Сейчас это исключено. Принятый сегодня механизм работает достаточно давно, и нет никакой сложности считать по каждому месторождению, тем более если мы можем считать по каждому виду продукции. Я не вижу тут сложности. Тем более что НДПИ сегодня считается по такой же схеме. В законопроекте механизм формирования фонда прописан так, что он позволяет максимально полно изымать сверхдоходы от добычи природных ресурсов. И я вас уверяю, что это будут совсем не те цифры, которые сегодня получает бюджет, даже в нынешней ситуации при нынешних ценах на сырье, не говоря уже о том, какие цены были полгода назад и какие доходы могло бы получить наше государство и наше население.

Л.Г. Почему же тогда, несмотря на все очевидные выгоды, этот законопроект не был принят?

В.Г. Думаю, что этому препятствовали те же причины, из-за которых закон пролежал в Госдуме в течение шести лет. За это время многое изменилось, некоторые идеи из этого проекта частично уже реализованы и потому потеряли актуальность. В частности, у нас появился Фонд национального благосостояния. Мы сегодня изымаем часть нефтяных сверхдоходов и аккумулируем их в специальных фондах. Но проблема распределения этих средств между гражданами не решена до сих пор. В чем, на мой взгляд, принципиальная причина того, почему такие законопроекты не принимаются? Вспомните басню, как лиса делила сыр. Двое спорили, она у одного откусила, у второго… Тот, кто делит, тот всегда при доле, понимаете? А при нынешнем уровне коррупции в нашей стране, какими бы несметными богатствами мы ни обладали, даже если мы еще что-то откроем, наши граждане не будут жить хорошо.

Л.Г. Каковы на Ваш взгляд, дальнейшие перспективы совершенствования рентного законодательства в нашей стране?

В.Г. Я считаю, что законопроект даже в этой ситуации не потерял своей актуальности, потому что он затрагивает фундаментальные основы нашего государства, и совершенствование законодательства в этом направлении позволило бы решить многие наши сегодняшние проблемы. Думаю, что эти идеи в конце концов найдут отражение в российском законодательстве. Уже сейчас принимаются меры, чтобы каким-то образом уравнять предприятия и учесть эту ренту. Мы освободили целый ряд участков по добыче от уплаты налога на добычу полезных ископаемых в связи с тем, что нужны затраты на геологию, на обустройство и так далее. Не так давно премьер-министр Путин В.В. встречался с руководителями нефтяных компаний и там обсуждался вопрос о введении налога на сверхдоходы. Речь идет именно о том, что этим налогом будут заменяться НДПИ и экспортная пошлина. То есть, если посмотреть налогооблагаемую базу, это и есть как раз закон о ренте. Это рентный платеж, который под другим названием обсуждается сейчас правительством. Существует опыт других стран, о которых сказано выше. Чем же Россия хуже этих стран и почему она не может так же рационально распоряжаться своими природными ресурсами? Мы должны признать право наших граждан на природные богатства, данные Богом нашей земле и нашим предкам, которые их сохранили, защитили, проливали кровь за эту землю, чтобы обеспечить достойную жизнь и нам, и нашим потомкам.

Ниже публикуются выступления представителей отдельных фракций и комитетов Государственной Думы при обсуждении законопроекта (в сокращении).

Кулик Г.В., зам. председателя Комитета Государственной Думы по бюджету и налогам, фракция "Единая Россия".

Мы уже второй раз рассматриваем и будем третий раз рассматривать законопроект, который так сказать, пытается уловить ренту II и каким-то образом использовать ее отдельно от тех средств, которые поступают или могут поступать в бюджет. Еще раз хочу сказать, что налогооблагаемая база, которая предлагается, вернее, этот законопроект мало чем отличается от того законопроекта, который мы с вами рассматривали на предыдущем заседании, где одним из авторов был С.Ю. Глазьев. Это попытка посчитать издержки по каждому участку, где ведется добыча полезных ископаемых, определить какую-то цену реализации, в данном случае для участка предлагается цена реализации международная на бирже, что сделать практически невозможно, из трубы, только из трубы, где все перемешано, мы можем определить эту цену, одним словом, не технически и, самое главное, повторно, вдобавок к тому налогу на прибыль, который действует. По идее, раз добыча легкая – меньше затрат, а цена предлагается одинаковая, значит, в компании больше прибыли, она больше налог платит. В какой-то степени при этом улавливается эта рента, хотя, я согласен, этого недостаточно.

Сейчас мы с вами приняли другие меры, каким-то образом пытаемся уравнять предприятия и учесть эту ренту. Мы освободили целый ряд участков по добыче от уплаты налога на добычу полезных ископаемых в связи с тем, что нужны затраты на геологию, на обустройство и так далее. Совершенная, стопроцентная эта система? Нет, не совершенная. Дальше надо совершенствовать, надо думать об угле – такой проект есть, - о других полезных ископаемых. То есть работа в этом направлении ведется.

Еще одна сторона вопроса. Комитет сегодня не может поддержать предложение, которое целиком меняет порядок формирования бюджета, не соответствует принятому Бюджетному кодексу.

Комитет не поддерживает законопроект. Заключение правительства отрицательное. И честно могу вам сказать: практически его реализовать, поверьте мне, невозможно.

В.В.Жириновский, заместитель председателя Государственной Думы, фракция ЛДПР.

Фракция поддерживает этот законопроект, хотя мы понимаем, что он вряд ли будет принят Государственной Думой. Если вы будете брать во внимание следствие и не видеть причины, мы никогда не добьемся успеха. Вот приводятся две страны в пример – Объединенные Арабские Эмираты и Норвегия. Какое государственное устройство в обоих случаях? Монархия. А у нас республика. Если республика – тогда демократия, а раз демократия, тогда будут влиять политические силы, которым как раз выгодно то, что сегодня у нас происходит. А успех там, где монархические государства, - и Норвегия, и Объединенные Арабские Эмираты. В Объединенных Арабских Эмиратах вообще никакой демократии, там нет политических партий, практически не функционирует парламент, все эмир решает, и эмир заботится о подданных.

Конечно, слова "национализация" боятся некоторые наши руководители. Упаси бог, это самое главное, это нельзя нарушать, весь смысл демократической революции никой национализации, никакого возврата в руки государства, все должно быть в частных руках. А они все продают и туда гонят, и деньги там остаются. Мы одного чудака в Читу посадили, но все остальные – в Лондоне. Конечно, все это должно быть в руках государства, и по нефти, и по газу, и по всему остальному. Это самая доходная часть, за это идет война. Весь ХХ1 век за это будут биться все страны, и все войны, которые идут, - это войны за нефть или нефтепроводы. Вы думаете, им нужен наш парламент, наши политические партии? Труба нужна! Они нас заставляют подписать Энергетическую хартию, чтобы мы разрешили им подобраться к источникам энергоносителей. То есть это проблема глобальная, историческая. Все решается в других кабинетах. Нам никогда не разрешат взять в свои руки. Мы колония, из нас все высасывают, все выкачивают.

Н.Ф. Рябов, фракция КПРФ.

Мы, Коммунистическая партия Российской Федерации, уже на протяжении двадцати лет вам доказываем, что такие отрасли, как газовая, нефтяная, должны принадлежать всему народу, то есть находиться в собственности государства. Если бы это находилось в собственности государства, ни о какой ренте разговор сегодня не шел бы, все доходы аккумулировались бы в бюджете и расходовались бы постатейно в соответствии с теми решениями, которые мы с вами здесь принимали. Это и есть нормальная схема распределения доходов, получаемых от этих источников. Другого пути, как сегодня предлагается, особенно в условиях олигархического капитализма, мы не найдем. Все эти деньги уйдут на какой-то фонд, и потом ни фонда, ни лицевых счетов мы с вами не найдем.

Вот нам с вами нужно определить точно, хотим мы этого или не хотим. Судя по всему, мы не хотим национализировать эти отрасли, и даем тем товарищам, у которых находятся в ведении эти огромные доходы, реализовывать их в своих интересах, и будем считать копейки от ренты, и ничего в государственном масштабе никогда не решим, сколько бы мы об этом ни говорили. Поэтому я вас призываю одуматься и принять закон о национализации этих отраслей народного хозяйства.

Л.Ф. Шубина, фракция "Единая Россия".

Статья 20 проекта закона, который мы сейчас обсуждаем, предлагает иметь право на выплаты всем, независимо от того, каков доход семьи, какого возраста граждане Российской Федерации. И вот что касается того, о чем тут, в зале, говорил сейчас Рябов, мне кажется ностальгией по поводу того, чтобы раздать всем сестрам по серьгам. Мне кажется, уже пора от этого отходить. Мы социальное государство, это говорит о том, что мы должны адресно поддерживать те регионы и тех людей, которые сегодня нуждаются в помощи. Поэтому я считаю, что концепцию проекта закона невозможно даже рассматривать.

Но здесь есть вторая проблема, о которой я хотела бы сказать. Я думаю, что здесь должны быть особые преференции тем регионам, экологии которых наносится ущерб, где социальная обстановка напряжена из-за того, что идет разработка недр, и хочу привести в пример Сахалинскую область. В 1994 году, когда мы впервые в России начали разрабатывать шельф на условиях соглашения о разделе продукции, по соглашению нам должно было отходить 40 процентов от добычи нефти и 60 процентов шло в федеральный бюджет. И тогда мы стали изучать опыт Америки. Вот много говорили сейчас о Норвегии, об Арабских Эмиратах. В США Аляска прекрасно работает, добывая нефть и газ на условиях СРП. И вот там есть Перманентный фонд, он называется Фондом будущих поколений, но это только на Аляске, которой причиняется экологический ущерб и где, соответственно, есть другие последствия, вся-то Америка этого фонда не имеет! Так вот там совсем другое налоговое обложение. А у нас с принятием Бюджетного кодекса и Налогового кодекса как изменился налог, который остается на территории Сахалинской области? 5 процентов от нефти и 0 процентов от газа. Идет тяжелая техника, продавливаются дороги, наносится экологический ущерб, а Сахалинская область отправляет практически все деньги – около 8 миллиардов в год – в федеральный бюджет. Я полагаю, что здесь есть проблема. Я год уже об этом говорю и никак не могу добиться хотя бы понимания тех людей, от которых зависит решение этой проблемы. Надо менять налоговое законодательство. Надо менять Бюджетный кодекс. Надо давать преференции тем регионам, которые страдают от этих вещей.

А.М. Макаров, фракция "Единая Россия".

Действительно, вряд ли имеет смысл сейчас обсуждать перспективы, скажем так, восстановления советской власти. Мне кажется, что те проблемы, которые обсуждаются сегодня, намного глубже, чем содержание того проекта закона, который на самом деле мы рассматриваем. То, что нам было предложено рассмотреть, представляет собой порядок изъятия денег и потом их распределения, цельная концепция. Мы с вами только что, рассмотрев первый законопроект, могли убедиться в том, что вместо увеличения доходов мы получим их сокращение. Сейчас же предлагается все эти доходы взять и разделить подушно. Идея хорошая, но тогда почему только от нефти и газа? У нас же еще уголь есть, и лес есть, и еще немножко полезных ископаемых. А все мы кричим, что не хотим быть сырьевым придатком. Непонятно, почему мы все стыдимся того, что Бог даровал России недра? Может быть, проблема не в том, что у нас есть недра, а в том, как мы распоряжаемся доходами? И вот автор нашел наконец универсальный механизм – можно, оказывается, взять и поделить все на всех. Но тогда давайте заодно отменим и принятие бюджета на каждый год, потому что бюджет – это как раз те самые деньги, которые предлагается распределить подушно, других-то денег пока нет. И. простите, автор сегодня забыл сказать о том, что вот тот самый Фонд национального благосостояния отчисляет деньги для наших пенсионеров, потому что именно он восполняет недостаток средств в Пенсионном фонде. Как быть с ними? Как быть, наконец, с бюджетниками? Как быть с детскими садиками? И так далее… Или граждане после того, как мы все это раздадим, скинутся и сами решат, строить им детские садики или что-то еще?

Я думаю, что законопроект, который нам предлагается, ни к налоговому законодательству, ни к бюджетному никакого отношения не имеет, поэтому мне кажется, что мы должны просто отклонить этот законопроект.

Р.А. Шлегель, фракция "Единая Россия".

Я хотел бы не от фракции выступить, а свою личную точку зрения высказать по поводу этого законопроекта. Дело в том, что я категорически не согласен с тем, что этот вопрос не лежит в плоскости государственного регулирования добычи полезных ископаемых. На мой взгляд, как раз там он и находится. И вопрос, можно ли и нужно ли проводить дискуссию по поводу национализации недр, - это сейчас вопрос номер один, потому что наши недра должны принадлежать людям. Собственно, в Конституции об этом и написано, и те, кто сегодня добывает полезные ископаемые, на мой взгляд, имеют право на их добычу, транспортировку, разработку месторождений, но не имеют права на сами ресурсы, поскольку они их не разведовали, это им досталось в наследство, так скажем, они за них не воевали. Поэтому, на мой взгляд, этот вопрос должен быть поднят, и, естественно, я присоединяюсь к тем, кто говорит о том, что недра должны быть национализированы.

Что касается непосредственно этого законопроекта, то ввиду юридических причин, на мой взгляд, он не должен быть принят. Я готов поддержать законопроект, который будет доработан в плане национализации недр. Вот, например, если почитатьотзыв правительства, то в отзыве правительства мы можем найти юридическое обоснование, почему этот закон не нужно принимать, но я не увидел, так скажем, обоснования идеологического. Я думаю, что господин Христенко даже не читал этот отзыв, скорее, его написал какой-то его сотрудник-юрист, а вопрос между тем как раз таки политический, а не юридический.

В.К. Гартунг (заключительное слово).

Уважаемые коллеги, во-первых, я хочу поблагодарить всех, кто высказался. Тема действительно важная, поэтому я хотел бы остановиться на некоторых позициях, которые были озвучены в процессе выступлений.

Первое – сразу хочу разочаровать сторонников национализации и образовать противников национализации добывающих отраслей, сказав, что на самом деле о национализации добывающих отраслей речь не идет. Речь идет о том, что этим законопроектом восстанавливается прямое действие Конституции и восстанавливается общенародная собственность на недра. Вот только об этом идет речь, чтобы все понимали. Как добывали частные компании, и в том числе с государственным участием, так и будут добывать. Другое дело, что государство становится собственником добытого. Вот это, я считаю, правильно. И, кстати, хочу сказать, что этот законопроект не иммет никакой идеологической направленности. Если посмотрите состав авторов этого законопроекта, то тут представители как минимум трех фракций – КПРФ, "Справедливой России" и "Единой России".

Следующее – говорилось о том, что невозможно подсчитать затраты по каждому участку недр. Посмотрите, как сегодня у нас считаются затраты по действующему бухгалтерскому учету: каждый вид продукции считается отдельно, и затраты по нему – отдельно. Это раньше было так, что можно было по видам производства все в кучу складывать, и где-то убыточное, где-то прибыльное… - так называемое перекрестное субсидирование было. Сейчас это невозможно делать. Принятый сегодня механизм работает много лет, и нет никакой сложности считать по каждому месторождению, тем более если мы по каждому виду продукции можем считать. Я не вижу тут сложности. Тем более что НДПИ сегодня считается по такой же схеме.

Следующее – говорилось о том, что сегодня есть механизм изъятия доходов от добычи полезных ископаемых через налог на прибыль. Налог на прибыль, заметьте. Что такое налог на прибыль, его природа? Прибыль – это результат предпринимательской деятельности: тот, кто лучше работает, тот больше прибыли получает, правильно? Тот, кто хуже работает, меньше прибыли получает, соответственно, платят налоги они по-разному. Какая заслуга предпринимателей в том, что одному досталась легкодоступная нефть, другому – труднодоступная нефть? В чем здесь предпринимательская жилка? Какое вообще отношение к этому имеет налог на прибыль? Налогом на прибыль должна облагаться действительно заработанная предпринимателем прибыль – это правильно, и никакого отношения к этому законопроекту это не имеет.

Сегодня прозвучало в выступлениях, что если из бюджета изъять, там меньше станет. Механизм формирования фонда прописан так, что он позволяет максимально полно изымать сверхдоходы от добычи природных ресурсов. И я вас уверяю, что это будут совсем не те цифры, которые сегодня получает бюджет, абсолютно не те, даже в нынешней ситуации при нынешних ценах на сырье, не говоря уже о том, какие цены были полгода назад и какие доходы могло бы получить наше государство и наше население. Это можно посчитать, это цифры, совершенно несопоставимые с тем пенсионным обеспечением, которое имеем сегодня мы с вами, все граждане России, которые платят пенсионерам. Кстати, основная масса пенсий формируется за счет работающего населения, и только маленькая доля доплачивается из федерального бюджета. Это несопоставимо с теми доходами, которые могли бы получить граждане, прими мы с вами этот законопроект.

Следующее, что хотелось бы сказать. Конечно, будь на то политическая воля, мы могли бы принять этот законопроект в первом чтении и затем решить проблему распределения рентных доходов между регионами (это ответ на выступление Л.Ф. Шубиной). Во втором чтении могут быть разные варианты и того, как использовать ренту – через лицевые счета граждан или как-то по-другому. В частности, представители КПРФ заявляли, что нужно по-другому распределять ренту, и эта идея тоже имеет право на существование. Все это предмет второго чтения.

И самое последнее, о чем хотелось сказать представителям "Единой России", выступавшим здесь. Вчера вот так случилось, что я включил телевизор, и идет сообщение о том, что премьер-министр встречался с руководителями нефтяных компаний и там обсуждался вопрос о введении налога на сверхдоходы. Угадайте, о чем идет речь? Речь идет именно о том, что этим налогом будут заменяться НДПИ и экспортная пошлина. То есть, если посмотреть налогооблагаемую базу, это и есть как раз закон о ренте. Это рентный платеж, который под другим названием обсуждается сейчас. Поэтому хотел бы депутатов Государственной Думы попросить не перекладывать свои обязанности на председателя правительства, который вносит законопроекты, разрабатывает, за нас все делает. Так, может, он и зарплату будет за нас с вами получать? Мы-то для чего сюда ходим?

Спасибо вам большое за внимание. Очень жаль, что законопроект не принят. В любом случае спасибо фракции "Единая Россия", что она допустила до обсуждения этот законопроект. Лучше поздно, чем никогда. Спасибо вам большое.